Я думала о Грегоре Истоне. Что мне до сих пор удалось узнать? Он приходил в библиотеку после закрытия на встречу с кем-то, использовавшим моё имя, чтобы заманить его. С кем-то, у кого были ключи или доступ к ним. На виске у Истона была глубокая рана, а в библиотеке — кровь. Вероятно, Истона ранили там, но случайно или преднамеренно?
Орен знал Истона. Орена не было в Стрэттоне утром, когда я нашла тело, и на «ночном мясном рулете» в ту ночь. Самый очевидный вывод — Орен как-то связан со смертью Истона. Эта связь не укладывалась в моей голове. Я вспомнила прекрасное солнце, созданное Ореном. На него было потрачено столько сил, с такой любовью и старанием оно придумано и сделано.
Нет, не важно, как всё это выглядит, я верила только своим чувствам.
Я вдруг ощутила что-то ещё, мерцание в воздухе, такое же, как тогда, в библиотеке, перед тем как Геркулес появился из запертого склада. Наклонившись вперёд, я пристально смотрела на нижнюю панель двери. Решётка и толстое дерево за ней на мгновение как будто расплылись и зашевелились. Я затаила дыхание, изо всех сил надеясь, что это кот, а не землетрясение или короткое замыкание у меня в голове. Поверхность двери на минуту словно растеклась, а в следующий миг появился Геркулес. Он прошёл по веранде и взобрался ко мне на колени.
— Плохой, плохой кот, — сказала я. Это прозвучало бы более убедительно, если бы при этом я не обнимала его обеими руками. — Ты должен перестать так делать. А что, если бы Орен оказался дома? Вот если бы он был там? И у него была бы здоровенная слюнявая сторожевая собака с острыми зубами?
Геркулес поднял голову и остановил на мне взгляд зелёных глаз.
— Ну ладно, я немного преувеличиваю. Но там могла быть собачка, которая захотела бы поиграть с тобой, как с мячом.
Он положил лапу мне на запястье, боднул головой руку.
— Что ты утащил на этот раз? — я подставила коту открытую ладонь. Он выплюнул мокрый шарик скомканной бумаги.
Я осторожно развернула бумажку и разгладила на коленях. Похоже, это была верхняя половина какой-то страницы, оторванная вдоль короткого края. Я поднесла листок к глазам, пытаясь прочесть, что там написано. Никакого смысла. Кто-то нарисовал на бумаге ряд прямоугольников — пожалуй, они походили на маленькие зубы. На некоторых «зубах» стояли точки с номерами, на одних больше, чем на других. Под первым рядом шла другая полоса маленьких квадратиков с точками, и пронумерованы они были иначе.
