— Пробовала?
— Один раз. Поэтому весь — не советую. Когда ты вернешься?
— Обещают, что через три дня никаких следов операции не останется.
— Галочка, скоро тебя станут принимать за мою сестру. Причем младшую.
Галина поморщилась и стукнула Лию по руке. Та сжалась и отпрянула. На глазах выступили слезы. Женщина удовлетворенно оглядела ее и, неожиданно сменив гнев на милость, ухватив за свитер на груди, притянула девушку к себе и, едва коснувшись губами ее губ, оттолкнула.
— Больно.
Лия села к ее ногам, положила голову на колени. Мягкий махровый халат натянулся, и Галина поморщилась:
— Какая же ты все-таки неловкая!
Она приложила руки к груди.
— Не думала, что третья операция превратится для меня в такую пытку. Грудь, правда, сделали великолепно. Посмотри, — она распахнула халат, и Лия ахнула:
— Такого даже в «Плейбое» не печатают!
— Кузнецов мастер по этой части, — хмыкнула Галина. — Но прикоснуться до сих пор невозможно.
— Ну и хорошо, — прошептала Лия, обнимая ее ноги.
— Что ты там бормочешь, дурочка?
— Значит, он не будет к тебе прикасаться!
— Опять — ревность? — подняла брови Галина. — Я ведь тебе говорила, что Глеб…
Руки Лии скользнули по ее бедрам, заставив женщину умолкнуть и закусить губу.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Галина резко встала, опрокинув Лию и перешагнув через нее. Она подошла к тумбочке и схватила трубку телефона. Звонок не повторился, но Галина продолжала стоять, сжимая трубку в руках, завороженно глядя на номер, высветившийся на панели.
— Кто это? — тихо спросила Лия.
— Синицын.
— Сейчас перезвонит.
Женщины ждали повторного звонка в полной тишине. Было слышно, как гудит вода в кране. Но Синицын не перезвонил.
Галина прошлась по комнате и села за стол, указав Лие место напротив. Она открыла коробочку и достала пакетик с белым порошком. Понюхала, распечатала, осторожно лизнула кончиком языка и только тогда высыпала в ложку половину и проглотила, запив водой.
— Теперь покоя не будет. Врачи ему все сказали. Он мечется.
— Ты надеешься, что он нас не забудет?
— Хотелось бы верить. Все-таки это твои деньги.
— Может быть, совесть перед смертью проснулась?
— И не надейся на такие глупости. Вот будь я рядом с ним… Черт! Но у меня нет даже предлога, чтобы к нему подобраться. А он стал таким подозрительным!
— Ты могла бы сказать, что проездом. Денька на два.
— Думаешь?
— Приедешь помолодевшая, красивая…
— Что ты несешь? У него боли, до того ли ему?
— Ну тогда — заботливая, терпеливая.
