— Хуйня, — говорит Томми. — Полная хуйня.
Скорее всего он прав. Задай он мне этот вопрос на прошлой неделе, я бы дал ему совершенно другой ответ. Спроси он завтра, он услышал бы тоже что-нибудь новенькое, но в настоящий момент я придерживаюсь той точки зрения, что ширево помогает, когда все остальное в мире начинает казаться скучным и бессмысленным.
Основная моя проблема заключается в том, что как только я чувствую возможность или ощущаю реальный шанс добиться чего-то, чем, как мне казалось, я хотел обладать, будь это девушка, квартира, работа, образование, деньги и тому подобное, предмет желания сразу начинает казаться мне таким унылым и банальным, что теряет всякую ценность в моих глазах. Героин — совсем другое дело. От него так вот запросто не откажешься. Он тебе этого не позволит. Пытаться завязать с ним — это самый большой вызов, который ты можешь бросить жизни.
— Ну и просто вставляет.
Томми смотрит на меня:
— Просто кайф. Просто вставляет.
— Кончай подкалывать, Томми.
— Я не подкалываю. Ты сказал, что это вставляет, вот я и хочу попробовать.
— Да не хочешь ты. Поверь мне, Томми.
Но это только распалило говнюка ещё больше.
— У меня есть башли. Давай свари мне дозняк.
— Томми… чувак, тормозни…
— Я тебе ясно сказал. Давай, мудила, вмажь меня, ты же мой дружбан или как? Свари мне дозняк. Не парься, один раз уколоться — беды не будет. Давай валяй.
Я пожал плечами и принялся выполнять его просьбу. Я хорошенько вычистил свою машинку, сварил лёгкий раствор и помог Томми вмазаться.
— Обалденная штука, Марк… охуительно клево, несёт, как на американских горках… у меня просто гудит всё внутри… просто гудит.
Увидев такую мощную реакцию, я даже слегка пересрался. У некоторых мудил, очевидно, предрасположенность к ширеву заложена от рождения.
Позже, когда Томми отпускает и он собирается уходить, я говорю ему:
— Ты сделал это, приятель. Считай, прошел полный курс. Трава, кислота, спид, экстази, грибы, нембутал, валиум, теперь вот и ширево. Но заруби себе на носу — пусть это будет первый и последний раз.
Я говорю это в основном потому, что боюсь, как бы Томми. не попросил у меня дать ему немного говна с собой, а мне его самому не хватает. Впрочем, мне его всегда не хватает.
— Ты прав на все сто, чувак, — говорит он, набрасывая куртку.
Томми уходит, и тут я впервые замечаю, что член у меня охуительно чешется. Но чесать нельзя — можно занести какую-нибудь заразу, и вот тогда-то у меня начнутся реальные проблемы с членом.
