Не слишком понимая смысл действия, я все же важно кивнул головой:
— Меня все устраивает!
Против ожидания, открывать гроссбух передо мной заместитель управляющего не стал. Напротив, он отошел к стоящему у стены высокому пюпитру и только там углубился в изучение содержимого, быстро листая страницы.
Много времени ему не потребовалось:
— Ваша запись существует, — герр Мюллер констатировал факт не меняя выражение лица. — Вы сообщили верное имя.
— Есть такая буква!!! — радостно вскричал я по-русски.
Ответственный клерк недовольно поморщился, но тут же вернул на лицо маску невозмутимости:
— Герр Обухов, прошу вас удостовериться.
На сей раз на фолиант лег передо мной раскрытым на нужной странице.
— Запомните или запишите номер вашей ячейки.
Палец герра Мюллера уперся в изящно выписанную готическими буквами кодовую фразу. Ниже стояла дата из весны 1925 года и число "381", больше на вшитом в обложку листе бумаги ничего не было.
— Запомнил, — не стал отказываться я от очевидного. — Что дальше?
— Герр Обухов, прошу вас еще немного подождать, — укоризненно покачал головой заместитель управляющего.
Захлопнул свой исторический гроссбух и был таков.
На сей раз ожидание не продлилось долго. Несколько минут – и в кабине заявился очередной заместитель управляющего. Для разнообразия – худой, с болезненно седой, впившейся в плоские скулы пергаментной кожей, и трудно выговариваемой фамилией Пассендорфер. С иным, но ничуть не менее историческим, талмудом, по которому меня занудно, неторопливо, но все же успешно верифицировал на верность кодовой фразы "Tatsachen gibt es nicht, nur Interpretationen". Совпал и вписанный в документ номер ячейки.
— Поздравляю вас от имени нашего банка, — наконец-то герр Пассендорфер перешел к самой интересной части. — Мы безусловно и с удовольствием признаем за вами право на содержимое ячейки номер триста восемьдесят один. Однако, герр Обухов…
— Что-то еще?!
— Есть небольшая сложность. Данное место оплачено лишь до первого января позапрошлого года. Поэтому для получения доступа вам следует погасить долг.
— Сколько набежало? — со мной едва не приключилась истерика, но неимоверным усилием я все же обратил в шутку готовый сорваться с языка цветистый мат.
— Удвоенная ставка аренды за весь период просрочки, значит…
Клерк вытащил из ящика стола массивные счеты и споро пробежал по костяшкам, как пианист по клавишам концертного рояля.
— 1768 рейхсмарок.
— Твою ж!!!
— Что вы сказали?
