– Домой… езжайте домой.
Анвар забрал свои вещи из номера и сел на заднее сиденье рядом с Константином. Машина направилась в аэропорт. По пути Гвида, все еще находившийся в состоянии шока, спросил у Константина:
– Константин, как ты думаешь, выберут нас победителями?
– Что ты имеешь в виду? – не понял Константин.
– Ну, тендер. На тендер победим?
– Какой, на хер, тендер?! Улететь бы отсюда без проблем. Про тендер лучше вообще не вспоминать. Потом подумаем, как все это обставить. Но сначала надо улететь.
Через час самолет уже был в воздухе. Приземлившись в Москве, Гвида и Анвар сели на стыковочные рейсы и улетели в свои города. Константин приехал домой и решил наконец-то поспать: бессонная нервная ночь и ранний перелет окончательно лишили его сил.
Проснувшись, он сел за компьютер, чтобы написать письмо в штаб-квартиру о поездке и, как он предполагал, о проигрыше в тендере. Вдруг зазвонил телефон, это был Арслан:
– Константин, добрый вечер, это Арслан. Хочу вас и всю вашу команду поздравить с выигранным тендером. Вас выбрали единогласно!
– А как же?.. – изумился Константин.
– Да-да, еще раз поздравляю. Повторяю, что решение было единогласным!
– Спасибо, не ожидал.
– Только у меня к вам одна просьба. Простите, пожалуйста, Мирзо за его поведение. Он вел себя, скажем так, не очень правильно.
– Понял, передам Анвару.
Константин набрал номер Анвара. Трубку взяла его жена.
– Привет, а Анвар где?
– Спит, а что у него с головой? На лбу шрам огромный. Спрашиваю у него, а он молчит, как партизан.
– Да это так, производственная травма. Скажи ему, что мы выиграли тендер. Благодаря ему во многом. И, кстати, его шраму, – слегка засмеялся Константин.
С тех пор Анвар всегда меняет тему разговора, когда кто-то спрашивает его о шраме, а после заходит в свой кабинет и смотрит на награду в рамке – лучшему продавцу за самый крупный тендер года! В этот момент глаза его краснеют, а сердце начинает учащенно биться.
Геленджик был скверным городком. Мне много где приходилось бывать, и я, поверьте, много чего видел, но это место не внушало мне ничего хорошего, хотя оно и находилось на море, в бухте. Весь город был выстроен вдоль этой бухты и как бы ее обволакивал.
На набережной, как это водится, располагались всевозможные кафе и рестораны. Народу на ней было обычно столько, что и представить себе сложно. И это осенью. Что там творилось летом, боюсь даже представить.
Каждый октябрь мне приходилось летать туда по работе, на конференцию, на которой мы, по сути, только и делали, что пили. Наверно, в этом и заключаются конференции. Многие из них при этом называются научными, что звучит отчасти даже цинично. Но так все устроено, и это просто надо принять.
