Напротив, пение разжигало в ней какой-то живой интерес и желание творить – она мгновенно вся преображалась, беря первые же ноты произведений. Пение казалось ей настоящим, не выдуманным, а каким-то естественным проявлением человеческих чувств. Только в нем она могла черпать эмоции и необходимую энергию, чтобы и дальше двигаться по своей непростой жизни.
Мария была верующим человеком. Глубоко верующим. Все выходные дни проводила в храме: в субботу – пела на клиросе, в воскресенье стояла на службе. Свой храм она любила, а вот прихожан – не очень. Особенно некоторых из тех, что пели с ней в хоре. Ей казалось, что они ведут себя в божественном доме как-то неучтиво, будто не понимают святость и значение этого места; что, исполняя службы, думают не о Боге, а о том, как звучит их голос; что здесь они вовсе и не стремятся общаться с Богом, а скорее рвутся поболтать друг с другом. Все это было противно и ненавистно Марии. Коллеги же по хору понимали это и лишний раз старались не обострять с нею отношений.
Особым ее расположением и любовью пользовался один из местных священников по имени Амвросий. Много лет назад у него погибла в автокатастрофе семья. После этого он принял монашеский постриг и всецело стал отдаваться службе в храме. В будни вел службы, на выходных посещал сирот и инвалидов. Амвросий для многих прихожан был подобен ангелу: его лучезарный чистый лик и проникновенный взгляд поражали самых отпетых атеистов. При встрече с Амвросием последние отводили взгляд, что-то мямлили, а иногда даже пытались перекреститься, путая при этом право и лево. Настоящий и истинный молитвенник, Амвросий обладал уникальным даром – дарить людям надежду и наполнять их сердца верой не фарисейской, а истинной, живой, той, что редко можно встретить, даже если сильно искать. Мария всегда пыталась попасть на исповедь именно к этому батюшке и считала его своим духовным отцом. Отец же Амвросий относился к своим чадам одинаково тепло, пытаясь по-христиански любить их и не выделять никого особенно.
Рядом с Марией на скамейке около клироса сидели две маленькие девочки-близнецы, лет пяти. Это были ее младшие дети. Хотя путь к храму был и неблизким и девочки часто капризничали, она считала своим долгом водить их на службу каждую неделю. Так она приучала их к храму. Малыши сидели тихо и ковыряли свечки, которые успел им дать перед службой местный дьякон, пытаясь хоть немного их развлечь перед долгой службой. Однако сегодня дорога в храм была особенно длинной – на улице бушевала метель, и все дороги были в сугробах. Дети устали и приуныли, даже несмотря на подаренные свечки. «Ничего, что устали, пусть лучше службу послушают, чем дома сидели бы и телевизор смотрели», – подумала Мария про себя. Как будто угадывая ее мысли, одна из девочек наклонилась к сумке, пытаясь достать планшет. Мария резким движением застегнула молнию на сумке.
