Малыш Николя и его друзья | страница 22
В классе горел свет, и это было чудно́. И ещё одна вещь мне ужасно нравится – смотреть, как по оконному стеклу наперегонки бегут капли, соревнуясь, какая быстрее доберётся вниз. Похоже на речки.
Потом прозвенел звонок, и учительница нам сказала:
– Хорошо. Сейчас будет перемена. Можете поговорить друг с другом, только ведите себя прилично.
Тут мы все разом заговорили, от этого был ужасный шум, и приходилось очень громко кричать, чтобы тебя услышали. Учительница вздохнула, поднялась, вышла в коридор, оставив дверь открытой, и стала там разговаривать с другими учительницами, которые не такие замечательные, как наша, и мы поэтому стараемся свою не слишком выводить из себя.
– Ну что, – предложил Эд, – давайте сыграем в вышибалы?
– Ты что, свихнулся? – ответил Руфюс. – От этого с учительницей выйдут одни неприятности, и к тому же мы выбьем окно, это уж точно!
– Вот ещё, – возразил Жоаким, – просто откроем окна, и всё!
Это была действительно потрясающая мысль, и все побежали открывать окна, кроме Аньяна, который повторял урок по истории и громко читал вслух, зажав руками уши. Он ненормальный, этот Аньян! Мы открыли окно, и это было замечательно, потому что ветер подул в класс, и нам всем было очень весело, когда вода попадала в лицо, но тут мы услышали ужасный крик: это учительница зашла в класс.
– Да вы с ума сошли! Немедленно закройте окна!
– Это чтобы играть в вышибалы, мадемуазель, – объяснил Жоаким.
Тогда учительница сказала нам, что не может быть и речи о том, чтобы играть в мяч в классе, заставила нас закрыть окна и велела всем сесть на свои места. Плохо только, что те парты, которые стояли около окон, были совершенно мокрыми, и, хотя это очень здорово, когда вода попадает тебе в лицо, всё же сидеть на мокром совсем неприятно. Учительница всплеснула руками, сказала нам, что мы невыносимы, и ещё сказала, что сейчас постарается рассадить нас за сухие парты. Тут сделалось немного шумно, потому что каждый хотел усесться, и получилось, что набралось несколько парт, за которыми сидело по пятеро ребят, а когда сидишь больше чем по трое, на скамейке становится ужасно тесно. Я сидел с Руфюсом, Клотером и Эдом.
Потом учительница постучала линейкой по своему столу и закричала:
– Тихо!
И больше никто не разговаривал, кроме Аньяна, который ничего не слышал и продолжал вслух повторять свой урок по истории. Надо сказать, что он сидел за партой совершенно один, потому что никому неохота садиться рядом с этим подлым любимчиком, если, конечно, это не контрольная. Наконец Аньян поднял голову, увидел учительницу и замолчал.
