Начнем с части, которую осуществляет мать в конце двенадцатой недели беременности. День недели тут никакого значения не имеет, потому что гораздо важнее, чтобы это был именно конец двенадцатой недели по подсчетам врача-гинеколога. Ритуал совершается вечером. Будущая мать удобно располагается в кресле или на кушетке, садится таким образом, чтобы взору открывался вид из окна, открывает книгу и читает вслух, но только не очень громко, можно даже сказать, шепотом следующий ниже текст словесного настроя.
Оставлены кем-то знаки похожих мечтаний, отброшены в прошлое самые чистые в этих мечтаньях значенья. Стремленье такое, что хочется выйти скорее на воздух. Потом уже ждет от земли что-то важное в этих желаньях. И тут уже схемы былого почти что не властны над миром, которому были даны пожеланья свирепых условий. И кто-то молчит, надрывая сомненья. Кому-то направленно дали заветы. Чего-то желать еще можно. И путь этот пройден до света. И кто-то готовится сделать весь мир этот лучше, чтоб только постичь тишины этой сонные эти позывы. А кто-то желает, чтоб было здесь больше воды. Или снега. А может быть, просто чего-то такого, что мягко ложится на сонный вот этот зеркальный простор. Эти звуки пусть сделают мир этот ярче и чище. Пусть тот, кто войдет, станет где-то прозрачнее яркого света, а где-то темнее, чем ночь на дворе. Только надо суметь перейти до конца весь предел этих знаков и символов этих, которыми кто-то владеет, кто может пройти до конца коридоры и улицы знаков открытий. Еще по словам можно двигаться. Можно забыться. А можно пройти по намеченным кем-то пустым зеркалам, чтобы только найти на дороге какую-то светлую мысль. И чтобы потом применить эту мысль для вязкого этого смеха, летящего там, где сливаются горы с равнинами. Только тут найдены будут слова и значенья для слов. Будет можно идти в пустоту, за которой откроется что-то такое, что сможет понять этот мир в его сумерках странных и сделает свет еще больше. Отложены будут чужие слова, если можно вообще развлекаться словами, когда все слова только сделаны из свинца или меди. И только пустые сомненья куда-то уходят, пока еще сотканы тени из мира такого, что даже найти этот мир на реальных на картах никто здесь не сможет, а если и сможет тут кто-то, только тогда, когда будут тут сделаны многие выходы в сферы простых этих истин. И можно тут будет подыскивать дальше слова, чтобы только начать в пустоте горизонта немыслимого этого знаки. И только идти, раздвигая все дальше и дальше земные пределы, чтоб мир выдвинуть ближе к той карте, на коей отмечены смыслы игры.
