— И все-таки?
— Ничего сверхъестественного. Чего ты так разволновалась?
Действительно, стоило только заговорить об этом безобразии в моем собственном доме, как тут же руки затряслись, а голос был готов вот-вот сорваться.
— Да ничего. Это не из-за него, — временно я решила сойти с темы. Даже попыталась улыбнуться ностальгически. — Просто встретила друга детства. Женьку. Помнишь его?
— Конечно, — отец удивленно вскинул брови и направился заваривать чай. — Как так получилось? Случайно встретились?
— Еще как… В школе. Представляешь, учусь уже вон сколько, а только увиделись, — поведала я. Даже сама немного отвлеклась. — Он тут давно учится. И футболом занимается. Кстати, от чего ты лечишь этого парня?
Отец медленно наполнил свою чашку зеленым месивом из заварочного чайника, а потом дополнил все это кипятком. Мне нравилось наблюдать, как он заваривает чай. Он обожал любой: черный, зеленый, белый, фруктовый. Я, честно сказать, любви особенной к напитку не питала, но этой маленькой церемонии научилась давно.
— Я не могу тебе сказать. Это непрофессионально с моей стороны. Фактически и практически ты посторонний ему человек.
Вот сейчас обидно было.
— Да, — театрально вздохнув, произнесла я. — Понимаю. Если бы я была врачом, то тоже непременно бы хранила свою врачебную тайну.
Отец заметно напрягся, пытаясь что-то прочесть на моем лице. Я же продолжала:
— Да… Ты не можешь сказать об этом постороннему, но будущему психологу можешь…
— Что? — папа едва не поперхнулся. — Ты хочешь быть психологом?
— А почему нет? — поинтересовалась я, отправив в рот кусочек рафинада. — Прекрасная профессия.
Конечно, я лгала, но знала, что из отца просто так веревки не совьешь.
— Рад за твой выбор. Но ты пока не психолог. И еще можешь много раз передумать. Я не скажу.
— Ну пожалуйста! — возмутилась я, скривив губы и изломив брови.
— Это противоречит врачебной этике, Ева. Если ты действительно станешь психологом или врачом, то поймешь меня.
Я надулась, нахмурилась и демонстративно отвернулась к окну.
— Фобии, — сдался мой отец. — Ничего особенного.
— И чего он боится? — оживилась я.
— Все, хватит! — папа наскреб всю свою строгость и вложил ее во взгляд. — Тебя это не касается. Делай уроки.
Фраза «Делай уроки» созвучна с «Пошла к черту». Все более чем ясно.
С театральным раздражением я задвинула табурет, на котором сидела, и выразительно взглянула на отца. Мол, еще пожалеешь, что не сказал мне ничего.
— И все-таки психологи — страшные зануды, — поставив точку в разговоре, воскликнула я и почти бегом, чтобы не развивать демагогию, рванула в свою обитель.
