Но Кириллыч, с армейской натурой перестраховщика не желал ломать порядки. Нарочито-двусмысленно ухмыляясь, высказал:
— Эх, все-таки зря тебя в солдаты не взяли. Отслужил, коечего б уяснил и не спрашивал бы лишнего…
И вот лето в разгаре. Жара на улице. И в машзалах тоже: пускай дружным хором урчат все кондиционеры, не в силах "догнать" холод. Самоотвержено трудится, обливаясь потом, персонал: не выдерживает техника. Сбоят и "косячат" перегретые ЭВМ. Значит, пора в очередной отпуск.
Но руководство привычно и категорично заявило:
— Никто не пойдет на отдых и не получит отпускные деньги.
Пока не отработает месяц в помощь колхозу!
В принципе Димка не возражал. Пусть условия там и не ахти, удобства "по-деревенски", но отдохнуть от морального насилия матери прельщало. Бывалые говаривали: не пугайся, в поле гнуться лишь до полудни. Норму — убей не выполнить: колхозники сами не раз "прочешут" грядки, прежде чем подпустят к ним "рабов-конторщиков" подобрать остатки урожая. И будь свободен до следующего утра! Тот же пионерский лагерь для взрослых. А значит, куда больше самостоятельности, возможности с кем подружиться, познакомиться!..Но как же пронюхала мать об грядущей в
ВЦ сельхозкаторге!?
… На стол Кириллыча она утвердительно положила справку, добытую на основании обследования для военкомата. Где говорилось: "в связи с периодическим подъемом давления, головокружением и обмороками (вот-то трёп!) больному категорически запрещено наклоняться и длительно пребывать на солнце".
— Ладно, — с явной обидой проныл Кириллыч. — Ступай в отпуск. Отдохни и хорошенько все-таки подумай, как не подводить коллег…
Но летний отдых обернулся парню тягучим безвыходным кошмаром. Знойная духота июля, смешанная с ядовитым запахом нитроэмали: сразу же мать с воплями заставила "Димку-бездельника" красить балкон и подоконники; не располагала к приятному времяпровождению и восстановлению сил. Одиночество накрыло тазом:
Гришка "дикарём" сорвался на море, куда Димку мать не пустила бы ни под каким видом.
…В детстве они не раз семьёй отдыхали на побережье. Но сын подрос и ее мнение о "югах" круто перевернулось. Она безудержно кричала: "солнце, пляж и загар пробуждают в отдыхающих лентяйство, похоть, разврат и все иные низменные повадки, обращая послушника в наглеца, эгоиста и поблуду. И вообще, отдых на юге — не для русского человека."
А потому еще с зимы монотонно твердила: "В отпуск Димку следует отправить подальше на север, в деревню, к хорошей хозяйке. Чтобы помогал ей полоть огород от зари до зари и ухаживал за курочками. Чтоб повкалывав, почувствовал себя "от сохи", научился бы ценить труд и уважать родную мать".
