И конечно, для ее обслуживания потребуется команда грамотных и сообразительных специалистов. И Димке уже отведено в ней почетное место. И чтобы он привлек к работе единомышленников из числа своих соучеников.
Он обещал зарплату минимум в полтора раза выше, чем сейчас.
Плюс отдельно оплатить все трудоемкие процедуры монтажа ЭВМ. А главное, возможность без страха ходить на работу. Благодаря размежеванию с "ублюдочным".
Дима скептически ухмылялся. Усвоив перманентую манеру Семёна: талдычить сослуживцам благообещающие сказки. В ответ тот попер с сарказмом, "что заочнику, выпавшему из их системы, станет ох как нелегко завершить учебу". Это был его отточенный прием удержания в "учебке" мальчиков на побегушках. В противовес утверждениям всех служащих ЦТО и иных центров, "что при внешней солидности там неподобно мизерная оплата при весьма нездоровой обстановке".
Но не развеяв парню улыбчивый скепсис, Семён аж разбухтелся громом. Крича, что по "хорошо известным только ему сведениям руководство "трикотажки" поголовно погрязло в жульничестве". И что фабрикой уже глубоко зантересовался ОБХСС, готовый упрятать за решетку всё фабуправление, от директора до привратного сторожа. А максимум наказания присудят "вычислителям", искусно прячущим на машинных носителях сведения о "левых бабках". (*7)
Разумеется, сей базар явился наглым и гнилым чёсом. Неизвестно, может бы судьба парня оказалась бы совсем иной? Если бы с легонца припугнутый Димка не остался работать на центре, обманутый заманчивой перспективой… Забегая вперед, было бы нелишне знать: никто из принимаемых на его место техников, лаборантов, инженеров не держался в зале М-222 более полугода.
Ни юнцы-заочники, ни опытные сорокалетние корифеи. Никто не "понял правильно" Гарика и не заручился моральной поддержкой
Кириллыча. Вдоволь натерпевшись выкрутасов, все спешно "делали ноги". Даже некоторые девчата, отдежурив несколько смен, слезно молили руководство о смене подразделения. Иначе грозя уволиться. Не вынося топчущего и унижающего "змеиного шипения" "сладкой парочки" Аля-Ника.
По этому поводу и Семён, и Кириллыч не раз имели неприятные разговоры с директором и председательшей профкома. Не раз схлопотали замечания по "партийной линии". Но — верь-не-верь!
— "ублюдочный" неизменно слыл "непотопляемым".
И дело уже не сводилось к "протеже" его родственницы. Существенно превосходящая числом женская половина коллектива негласно, но твёрдо воздвигла его своим главным кумиром и "стержнем", несущим в своей основе "мужское начало". Нашёптывая в его адрес похвалы:
