— Я не сталкивалась здесь ни с каким англичанином, но остальные довольно приятны.
— Не пытайся угадать, кто тут связан с кем. Попытка найти ключи к этому сведет тебя с ума. Просто думай обо всех как о жидкой перемещающейся массе, и пусть так будет всегда.
— Ты возвращаешься на работу?
— Конечно, какое бы неудобство это ни причиняло. Я с трудом отбросила вдовьи плерезы, чтобы собрать свадебное приданое, а теперь убрала его в какой-то чердачок моего ума, чтобы опять носить робу трудящейся женщины, — блузку, галстук и шнурованные ботинки.
Элис потрепала меня по руке. Я чувствовала, что поглощенность работой и любовь нескольких хороших друзей помогут мне спаять хрупкие кусочки моей души и возобновить прежний образ жизни.
После отрывистых, смущенных соболезнований со всех сторон ужин прошел в неловкой и напряженной атмосфере. Джордж с темными кругами под глазами сидел между Дадли и Хэнком и, я полагаю, черпал силу, если не умиротворение, от их общества. Было приятно посмотреть, как они следили за тем, чтобы он ел. Дадли отрезал самый вкусный кусочек от бараньей отбивной и положил ему на тарелку. Джордж и я украдкой бросали друг на друга взгляды, чтобы проверить, как другой все переносит. Я же ловила взгляды Элис, следившей за нами обоими.
Когда Джордж собрался возвращаться в свою студию, я последовала за ним к двери.
— Что там было вышито на подушках вашей приятельницы?
— «Никогда не жалуйся. Никогда не оправдывайся».
— «Никогда не оправдывайся». Хороший совет. Завтра я возвращаюсь к Тиффани. А ты что собираешься делать?
— Я должен известить «Образовательное благотворительное общество». Потом отправлюсь в Коннектикут, чтобы побыть с родителями. Сыщики знают, как найти меня там.
— Хорошо.
Хорошо для его родителей и для меня не находиться с ним какое-то время. Я должна опять взять себя в руки.
— Когда-то у меня было три брата, — признался он. — Один умер в младенчестве, другой — школьником.
— Как твои родители воспримут это?
— Мать утонет в слезах. Подчинит свою жизнь молитвам. Отец обезумеет. Он возлагал все свои надежды на Эдвина. Отец-то считал, что следующей потерей окажусь я.
Это встревожило меня. Когда он вышел на улицу, я почувствовала, что нить, которая связывала нас на озере Джинива, порвалась. Я была убита утратой.
Я ухитрилась поймать доктора Григгза на лестнице и выложила ему все, что произошло на озере.
— Как вы думаете, может ли он быть жив, но только… — единственное слово, которое пришло мне на ум, было «потерян».
