Когда дело дошло до рисования примулы, шеф начеркал ее неопределенными линиями.
— Ну, разработайте свою собственную идею и покажите мне.
Мое первое задание по разработке! Моя собственная концепция! Вот зачем я вернулась сюда!
На следующее утро, когда я прибыла в студию, на моем столе красовался горшок с оранжерейными примулами. Агнес, проходя мимо, глянула на них.
— Воздыхатель? — холодно поинтересовалась она.
— Мистер Тиффани, — сказала я, купаясь в его новом отношении ко мне.
Она опустила свои очки и взглянула поверх них на меня, моргнула и удалилась. Что бы это значило?
Я выбросила это из головы и начала вертеть горшок с примулами, чтобы рассмотреть их как следует. Растение состояло из листьев, собранных в розетки, и соцветий, двух-трех цветков на длинных тонких стеблях. Каждый цветок имел пять плоских лепестков кремовато-желтых оттенков. Я нарисовала их со всем старанием, на которое оказалась способна, но меня Господь не наделил природным даром Элис накладывать тень, изображая форму. Я позвала ее на помощь. Сначала мы рисовали, как ботаники — отдельные цветки с узкими заостренными листьями, чтобы потом решить, как расположить их по отношению друг к другу.
Агнес еще раз прошла мимо и по пути бросила взгляд на рисунки. В третий раз любопытство взяло верх, и она спросила, чем же мы занимаемся.
— Это — основание для лампы, — объяснила я. — Свинцовое стекло — на абажур, мозаика — на основание.
Она поджала свои тонкие губы.
— А мистер Тиффани знает? — Ее тон был проникнут укоризной, что вызвало мимолетную ухмылку у Элис.
— О да. Ему понравилась эта идея, — небрежно бросила я.
— Как же вы наложите кусочки стекла на поверхность, которая не плоская и не горизонтальная?
— На гипсовый слепок. Мистер Тиффани велел своему мастеру по моделям подготовить такой для меня. Я намечу акварелью очертания и нарисую линии для свинца прямо на ней.
— От руки?
— Нет. Используя схему с этого веерообразного сектора картона. — Я продемонстрировала его ей.
— Невозможно подобрать стекло на непрозрачный фон. — Это процедила она безапелляционно.
Я восприняла это скорее как вызов, нежели как пожелание потерпеть поражение либо бросить эту идею.
— Ну, я думаю, что буду подбирать на стеклянном мольберте против света, как мы делаем для витражей. Оберну фольгой кромки, а затем перенесу куски на слепок, перед тем как отправить его в металлическую мастерскую.
— Как же они будут держаться?
— А воск? Как мы делаем это для витражей? — Я была не совсем уверена, что воск будет держаться на гипсе.
