Я ничего не сказала, так как понимала, почему он это делает.
— Это необходимо для того, чтобы показать твою самостоятельность стае Ардана, способность постоять за себя и преданность будущим родственникам.
— Странная традиция, — все-таки высказала я свою мысль, хотя мое мнение на этот счет было чуть грубее. — Вы даже толком не будете знать, что со мной происходит. Вдруг они меня убьют.
Все же я ляпнула глупость.
— Не говори так, — строго сказал папа и подарил мне хмурый взгляд.
В какой-то момент я прочитала такое же беспокойство в его глазах. Но он сморгнул, и эта эмоция пропала.
Коридор закончился и мы вышли на лестницу, что вела к части дома со спальнями.
— Я видел вчера, как ты беседовала с Алексом, — папа чуть сильнее сжал мою ладонь, но на лице не отразилось ни единой эмоции. — И как он тебе?
— Для волка удивительно сдержанный, — хмыкнула я. — И милый.
На лице отца снова появилась улыбка.
— Он будет хорошей парой.
— Думаю, да.
— Сомневаешься?
— Мы с ним виделись всего пару раз. Сложно сказать.
Отец неопределенно кивнул. До самой моей комнаты мы шли молча.
Когда я распахнула дверь, отец остановился на пороге и посмотрел на меня исподлобья.
— Я знаю, что ты нас не подведешь, — сказал он и коротко обнял меня.
Краем глаза я заметила, что на нем осталось немного блесток, но он не обратил на это внимания.
Он кивнул мне, улыбнулся и торопливо пошел в сторону банкетного зала. А я зашла в душную, пропахшую сладкими духами комнату. В сердце еще с утра таилась тревога. И сейчас, когда до банкета остались считаные минуты, она стала только сильнее.
* * *
В дверь постучали. Я вскинула голову и посмотрела на нее. Сердце волнительно застучало в груди, потому что банкет уже начался, и теперь все ждали только моего появления.
— Войдите.
Я встала с пуфика у зеркала и поправила платье. Как в нем все-таки жутко тесно. Боюсь, сегодня обойдусь только бокалом вина, так как даже дышать сложно.
Дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина.
Моему разочарованию не было предела. В первые секунды появления волка в комнате я была уверенна, что это Алекс, но заметив презрительно наморщенный нос, поняла, за мной явился его брат-близнец Дмитрий.
— А, это ты гладкошерстный.
Оборотень ощерился, но оскорбление проглотил. Кажется, я даже слышала еле сдерживаемый рык.
С Дмитрием я была знакома больше, чем Александром. Общие дела с их стаей вынудили познакомиться с ним ближе, чем хотелось бы. Оборотень, кажется, возненавидел меня с первого взгляда, ибо задирать и оскорблять начал сразу же, как узнал имя. Он был прямой противоположностью своего брата. И если тот был добрым, умным и внимательным мужчиной, то этот отличался удивительно отвратительным характером.
