План Славозайцева рушится. Есаул, ослушавшись завета духовника, начинает на теплоходе методически устранять противников, укладывая их в футляры, накрытые звёздно-полосатым флагом. Место дрогнувшего Порфирия занимает двойник, которого выдвигают на третий срок.
Есаул понимает, что выполнил свою миссию — распрямил горизонтальную ось истории, сделал всё, чтоб не распалась связь времён. Но при этом сам стал полем битвы добра и зла. Зло его тоже коснулось, и потому, чтобы победила любовь, нужно быть готовым пойти на самозаклание.
Во время венчания Вавилонской блудницы Есаул последним взором видит, как происходит ужасный взрыв, сотрясаются стены храма, земная твердь разверзается и из этого тектонического разлома вырастает, как после сошествия во Ад, прокопавший путь к свету шахтёр. Тромб русской жизни пробит, путь по вертикальной оси расчищен. Человек снова движется к Спасителю.
А Есаул, перемотав назад плёнку своей жизни, вновь побывав в афганском плену и ясном, как летнее утро, детстве, оказался в неведомой очереди, где все, светлоликие и в белых одеждах, ждут ангела.
Ангел задержался на земле, чтобы навеять поэту золотой сон. И поэт — "собиратель и угадыватель снов" — уловил грёзу в слово, слово — в строку, строку — в стихотворение. Собрал в нём воедино распавшийся мир, узрел "перемену империи", "прижался к отчизне щекой", постиг тайну бытия.
И если когда-нибудь на Страшном суде весы замрут в равновесии, на чашу добрых дел ляжет стихотворение и запечатлённый в нём дивный сон. Чаша добра перевесит — поэту откроется дорога в Рай.
Теги события:
сон книги собчак проханов элита волга политтехнологии литература
Сообщество « Салон » 20:43 16 ноября 2017
Убийство жанра
новая экранизация знаменитого детектива Агаты Кристи - красиво и бестолково
Галина Иванкина
2
Оценить статью: 2 1
«И каждый пошёл своею дорогой,
А поезд пошел своей».
Из репертуара старой рок-группы.
Отношение к убийству и, в частности, к смерти в англосаксонской культуре отличается от нашего-русского, европейского. Для них мёртвое тело — что-то, вроде замечательного арт-объекта — неслучайно там родился феномен postmortem photo, когда викторианские леди заказывали фотографии своих только что умерших дочек — в цветах и рюшах, с широко раскрытыми глазами. Для нас убийство — это мрак и хладный ужас. Для них - любопытнейший эксперимент, - как для преступника, так и для судьи. Типаж бесстрастного сыщика — плод англосаксонского разума. У обывателя - повышенный интерес к теме. Кого там нынче потрошат на такой-то стрит? И что — уже отловили и скоро вздёрнут? Первостепенно важен не фактор справедливости и воздаяния, но ответ на вопрос: «Кто — убийца и зачем он это совершил?»
