Прошли годы, и стало понятно, что это такая же диверсионная история, как и миф о ГУЛАГе. На самом деле ГУЛАГ — это главное управление лагерей, где сидят чиновники и машинистки. Но это название при помощи изощренных технологий вбивалось в сознание, и Солженицынский ГУЛАГ стал той чугунной бабой, которой разрушили наш дом.
Константин ДУШЕНОВ.Предположим, что он это всё написал совершенно искренне, без всякого заказа, никто ему не нашептывал на ухо. Но когда проходит тридцать лет, и человек пишет работу, содержащую программу разрушения уже нового государства, возникающего на осколках Советского Союза, то это уже, по меньшей мере, странно. Если сопоставить факты, то перед нами самая настоящая фабрика по производству пропагандистских мифов, целенаправленно бьющих на разрушение России!
Андрей ФЕФЕЛОВ. Генезис Солженицына очень интересен и таинственен одновременно. За что он был арестован? Там не всё понятно. Говорят, что Солженицын делился со своим другом какими-то антисталинскими реляциями в письмах с фронта.
Константин ДУШЕНОВ.Это каким же нужно быть дураком, чтобы при действующей цензуре военного времени, с фронта или с прифронтовой территории писать такие письма?!
Андрей ФЕФЕЛОВ. Всё это темно и непонятно.
Константин ДУШЕНОВ.Интересно, что на Западе его очень настороженно приняла часть старой русской эмиграции. Несмотря на всю его жесточайшую критику Советского Союза.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Они почувствовали запашок. Кстати, писатель Варлам Шаламов, автор "Колымских рассказов", в своё время, после общения с Солженицыным, был крайне возмущён и оскорблён. Он понял, что сотрудничество, которое предлагал ему Солженицын, является диверсионным суперзаказом. И речи не было о творчестве, о каком-то искреннем изложении. Не мудрено, что Шаламов отпрянул от него как от прожженного дельца.
Константин ДУШЕНОВ.Шаламов был не только сыном священника, но и троцкистом.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Да, он был участником боевой троцкистской организации. Собирался убить Сталина, был схвачен, попал в ужасные условия, которые он описал. Но в этом своя историческая логика.
Константин ДУШЕНОВ. Шаламов выстрадал свои произведения. Я, как человек, некогда тоже пребывавший в местах не столь отдаленных, могу сказать, что тюрьма одинакова вне времён, вне контекстов, вне географии. У Шаламова образ тюрьмы передан очень ярко, очень страшно, очень правдиво. У Солженицына этого нет. Более того, читая, как жил герой рассказа "Один день Ивана Денисовича", начинаешь сомневаться не только в литературной, но и в жизненной и исторической достоверности. После прочтения складывается полное ощущение, что зэки в страшную сталинскую эпоху были гораздо свободнее, чем современные зэки в демократической России.
