В этих строчках отражено горькое осознание, что дух союзничества и перспектива построения мира без войн и диктата военно-промышленной олигархии перечёркивается. Для бывших союзников СССР послевоенный мир становился прелюдией к новой войне, войне холодной, прелюдией к огромным прибылям на оружии разной убойной силы. Планы у ребят, получивших «ядерную дубину против русских», были самые радужные: весь мир теперь в кармане...
Помахать дубиной сразу не удалось, поскольку СССР в сжатые сроки обзавёлся собственной атомной бомбой. Но «Атомный проект» уже возвышал и укреплял военное лобби в высших эшелонах власти США. Британский премьер Черчилль набрасывал «Фултонскую речь», положившую начало эпохе «железных занавесов»…
Сюжет симоновской пьесы «Русский вопрос» на первый взгляд незамысловат. В центре коллизии душевные терзания американского журналиста, недавнего военного корреспондента в России. Волею обстоятельств он оказывается перед выбором: либо отстоять честь недавних «товарищей по оружию», либо оболгать их за «большие деньги» и стать субъектом информационной войны. «Одно мировое зло уничтожено», теперь нужно найти другое для оправдания гонки вооружений, раздора и противостояния. «Зло» определено – это русские, Россия, СССР.
Главный же герой пьесы – простой парень из американской глубинки – думал, что после подписания мира всюду начнут порхать голуби и цвести розы. Увы… «Красивые поступки начинаются только со ста долларов! Что-то случилось со мной или с Америкой? Что случилось? Ты видел, что такое война, а она не видела. И поэтому у тебя с ней разные взгляды на будущее. Вот и всё». Так размышляет реальный фронтовик. Таких Симонов в годы войны видел в Мурманске среди инструкторов, обучавших солдат и офицеров Советской армии работе на американской военной технике.
По этой пьесе режиссёр Михаил Ромм снял ровно 70 лет назад, в 1947-м, одноимённый фильм. Сюжет картины таков. Макферсон и Гульд, владельцы десятка американских газет, ведут истовую клеветническую кампанию против СССР. Один из них, тайный поклонник Муссолини и Гитлера, откровенничает: «У меня для русских есть программа минимум: пять-шесть лет держать их под угрозой войны, не давая им оправиться, а потом потребовать от них всего трёх вещей: исключительной свободы рынка, для нас – отмены монополии внешней торговли и сдачи нам крупных концессий. А в остальном пусть пока остаются коммунистами – это их личное дело».
