Курс был выбран. "Рим. Ночь. Этфе[5][5]."
Глава 5. Тайные замыслы
***
(А с к а н и о)
- Милорд!
- Да, Николо?
Шаг ближе, и едва слышно прошептал на ухо:
- Ваша сестра, синьора Виттория.
- Что с ней?
- Я думаю, кто-то пытается с ней связаться. И, боюсь, это может быть небезопасным, уж слишком осторожничают.
- Есть предположения, кто это может быть?
- Нет, милорд. Пока никаких зацепок. Но я знаю, куда она направляется... сегодня ночью.
- Седлай лошадей!
***
(В и т т о р и я)
Под покровом ночи я прибыла к руинам былой славы и роскоши.
Оставить лошадь у одинокого дерева, предусмотрительно привязав к стволу поводья, и пуститься навстречу надежде.
Холодный свет молодого месяца озарял серые останки прошлого.
Шорох мимо пробежавшей мыши, всполох голубей где-то вверху (у обрывках, островках, позабытых Госпожой Разрухой, кровли), и еще больше пугающее давление тишины, мертвой тишины, кладбища "вечного праздника"... - всё это срывало мое сердце на сумасшедший, отчаянных бег, заставляя разбиваться о прутья грудной клетки от страха, да желание отыскать то, что так жаждет сердце, что давно приказал душе позабыть разум, было куда сильнее мирских, глупых, приземленных предрассудков, мыслей, чувств и эмоций.
Пройтись вглубь, через небольшой дворик, мимо опечаленных своей участью останков некогда шикарного, мраморного, украшенного, искусно выточенными мастером, барельефами, фонтана... и нырнуть в здание. Кроткие, полные опасения и страха, полные надежды и счастья, шаги... по коридору, еще немного - и оказалась в большой, просторной зале. Крыша и стены во многом здесь уцелели, лишь кое-где проемы окон слишком велики и безобразны, как для архитекторского замысла... Много паутины и пыли, а в некоторых подсвечниках даже можно было отыскать брошенные, позабытые птицами, гнезда. Но стены, они всё еще живы, и дышат... гордо смотрят и улыбаются своим пафосом незваным гостям, ухмыляются, манят своей вычурностью и богатством, нагло хохочут над глупыми попытками людишек склонить на колени Вечность: никакая грязь (пыль, лужи, сгнившие лохмотья, деревянная труха и почерневшие, опавшие листья), рванье (царапины на нежных полотнах старательных художников и портных) и предательство (не кого другого, как самих завсегдатаев) - не способны их сломить. И даже времени здесь ничто не подвластно. Словно заколдованное, спустя столько веков, здесь все, как будто только недавно закончился бой, и все еще звучат фанфары предателей, и плач сраженных вторится в коридорах замка...
