Барнета и находится далеко, у побережья Бирмы, вблизи Мегру.
Хэйден Флинт прошёл назад, к корме, за бизань-мачту, куда не могли заходить моряки-индийцы. Там он увидел штурмана Калли, молодого Куина за штурвалом, юношу всего семнадцати лет, и двух индийских пассажиров, мужа с женой. Он взглянул в их сторону, зная, что эти персоны значили бы для французов гораздо больше, чем сокровище, которое они везли. Они были не только мусульманами знатного происхождения, они были Моголами, говорившими по-персидски, захватчиками и покорителями феодальной Индии. Молодой князь и рядом с ним — его закутанная в чёрное жена.
Это был Мухаммед Али Хан, в розовом тюрбане, ширококостный, сильный, жёсткий, бесконечно надменный, но с болезненным лицом, несмотря на раболепные поклоны и мольбы к Аллаху, возносимые им с раннего утра. Укутанный в морской плащ, который ему дали для защиты от ветра, он стоял неподвижно и гордо в своём высокомерии, невозмутимый и безразличный к близости французов. Его отцом был Анвар уд-Дин, властитель Карнатики, самой важной провинции Южной Индии, правитель, у которого англичане и французы арендовали земли, на которых были построены их ключевые порты Мадрас и Пондичерри.
Взгляд Флинта задержался на молчаливой знатной даме, индийской бегуме[14]. Он не знал её имени. Она была закутана от глаз моряков в чёрное с темени до стоп. За всё путешествие он ни разу не видел её лица. Она была дамой утончённой и надменной, отстранённой и загадочной. Её карие глаза ускользали от контакта с его взглядом; они были обведены чёрной тушью, отчего белки глаз казались ещё больше и чище. Эти глаза преследовали его во сне почти все ночи плавания. Сейчас они были спокойны и безмятежны, и он ощущал, что они изучают его.
Он посмотрел вниз, туда, где на своей койке спал его отец, если этот дьявол вообще когда-либо спал. Стрэтфорд Флинт был владельцем «Удачи» и трёх судов поменьше, бороздивших торговые пути Индийского океана. Он назначил своего сына капитаном «Удачи» три недели назад. С гордостью сделал это Стрэтфорд Флинт. С триумфом. Но и с раздражением.
Штурман спустился с грот-мачты[15].
— Какова обстановка, мистер Калли?
— Суда Французской компании, — проворчал штурман. Это был крепко скроенный вирджинец сорока лет, скрытный, как моллюск, сильно татуированный и изрытый оспой. Он отзывался лишь на имя Калли.
— А каков флагман?
— Шлюха из королевского флота. Французской постройки и с французской командой, насколько могу судить. Второразрядный строевой корабль. Много пушек. Может быть, семьдесят две. По-моему, это — «Ахиллес» из Иль-де-Франса.
