Она почувствовала, что сходит с ума, реально сходит. Голова тряслась, как у древней старухи, родная кухня казалась чужой и страшной. Она принялась, шевеля губами, по складам перечитывать разговор снизу вверх, словно надеясь найти в нем что-то пропущенное и — и нашла: а он голубой.
Так вот почему у Димки до сих пор нет девушки!.. Вот почему он решил бежать на край света: ОН ГОЛУБОЙ!!!!!!!
И сразу вспыхнуло: они с Димкой проходят отдел женского белья в Гостином Дворе — проституточьи трусики, лифчики — и Димка вдруг говорит с отвращением: пошли быстрей, а то меня сейчас вырвет… И сколько еще такого было!.. И как все сразу поставило на место одно искреннее, хоть с виду и шутливое слово…
Господи, какой ужас!..
И тут же сверкнуло: хорошо, что папочка не знает…
Один ужас перешиб другой.
Папочка же много лет повторял, что Бог есть любовь… Значит, и любовь мужчин к мужчинам тоже увеличивает количество любви? Но он же говорил, что навязанная терпимость оборачивается ненавистью всех, кто еще не дорос, что «терпимая» церковь потеряет паству… А главное, паства останется без церкви… конечно, нужно спасать заблудшую овцу, но не ценой всего стада… И нельзя отменять Писание, тогда от церкви вообще ничего не останется… А в Писании сказано… Что же там сказано, уж хорошего точно ничего…
Она в полубезумии выглянула из кухни в прихожую — Савика не было, — вернулась обратно, не с первой попытки поймала дверную ручку и трясущимися руками постаралась как можно тише закрыть за собою дверь. Затем прыгающими пальцами набрала Лаэрта.
Гос-споди, уже с утра поддатый, надменно и трагически растягивает слова, будто король в изгнании. Но сейчас не до воспитательных мер.
— Скажи, пожалуйста, что в Писании говорится о гомосексуализме?
Даже не спросил, зачем ей это нужно, оттарабанил повеселевшим голосом, — появилась возможность блеснуть своей так никому и не понадобившейся памятью:
— Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них. Еще: на женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом всякий делающий сие. Еще: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют. Хватит с тебя или еще нужно? Малакии тебя не интересуют?
— Извини, мне сейчас не до шуток. И что, это никак не смываемо?
