— Уверен, ты потрясена случившимся, — продолжал тем временем колдун. — Пожалуй, тебе стоит поехать домой. Вряд ли ты сможешь наслаждаться вечером дальше.
Как будто бы она наслаждалась им до этого! королевна попробовала встать, но ноги не держали.
— Но как? Я не могу даже выйти из кабинета.
Колдун убрал одну руку и почти сразу же протянул королевне камень. Уже так хорошо знакомую речную гальку. Вложил в её ладонь и сомкнул пальцы поверх. — Держи. Тебе нужно только добраться до своей кареты, а там тебя буду ждать я.
— Что мне с ней делать? Я ведь не умею…
— Ничего не нужно. Просто держи как можно крепче, и ничего с тобой не случится. Поверь мне.
— А ты не можешь забрать меня с собой? Через тени.
— Ты должна уйти так, чтобы тебя все видели.
— Но, может…
— Санти, не бойся.
Ох, этот голос… Каждый раз, когда Шанаран говорил вслух, а не в мыслях, казалось весь мир замирает, чтобы послушать. Колдунья почувствовала, как какой-то сладкий туман обволакивает разум, притупляя чувство страха. Так вот какова она, сила словоплётов в действии.
— Ты сейчас выйдешь из кабинета, и целой и невредимой доберёшься до своей кареты. Сядешь в неё и поедешь домой.
Странный зуд охватил всё тело. Хотелось вскочить прямо сейчас и бежать вперёд.
— Шанаран, никогда так больше не делай.
— Я постараюсь, — Сантинали не была уверенна — в темноте не разглядеть, — но ей почему-то показалось, что ша улыбнулся. — А теперь иди. Я буду тебя ждать.
Копыта лошадей месили грязь, колёса стучали о брусчатку. Покачиваясь на рессорах экипаж плыл сквозь городскую слякоть. До календарного начала весны оставалось меньше недели. Сантинали сидела с закрытыми глазами пытаясь успокоиться. Клубящаяся тьма кареты внимательно следила за ней двумя угольками глаз, беззвучная и неосязаемая.
— Эта тварь украла Наргвейна. Моего Наргвейна. Ты ведь можешь убить её?
— Могу, — покладисто согласилась тьма. — Но ведь ты хочешь не просто убить её. Ты хочешь вернуть его. Это сложнее.
Сантинали открыла глаза и встретилась с огненным взглядом своего колдуна. Ярость жизни против… против чего? Пустоты? Нет, ша не был пустотой, скорее он был чем-то утерянным. Похожее чувство колдунья испытывала среди древних руин, где ей доводилось бывать раньше — на юге такого добра было полно. Это странное ощущение: ведь здесь когда-то жили люди, что-то делали, о чём-то переживали. А теперь от них не осталось ничего, кроме горки камней.
— Но ты и это можешь сделать?
— Могу. Но хочешь ли такого ты сама? Зная, что он просто очарован мной, что его к тебе влечёт лишь чужая воля.
