— Пойдём, я помогу уложить его, — Сантинали уже добралась до спальни, когда поняла, что за ней никто не идёт. Шанасаннан со своей ношей замер на пороге и поражённо рассматривал убранство комнаты. Немного сдвинутые со своих мест стулья, кресла и стол, лежащий наискосок ковёр, ваза с цветами стоящая не в центре ниши, где ей положено быть, перекошенная картина — произвели на Хранителя странное впечатление.
— Пожалуй, ты была права насчёт отдельных покоев, — медленно произнёс Шанасаннан. — Шанаран ведь предупреждал тебя не заходить к нему, когда он спит?
— Нет, но у нас не принято так делать. А в чём дело?
— Врагу не пожелаешь оказаться в одной комнате с Чёрной Черепахой, подчинившейся своей силе. Он давно так… расставляет мебель?
— С первого дня, как я его освободила, — Предчуствие чего-то ужасного сковало сердце Сантинали, но она побоялась спросить что в этом плохого — ведь тогда ша поймёт, что на самом деле королевна знает не так уж много.
— Плохо, — Шанасаннан всмотрелся в лицо спящего Шанарана, и колдунье почудилось в его взгляде сострадание. — Старайся держаться от Кляксы подальше, когда он спит. Здесь я чувствую защитные контуры. Похоже, он осознаёт свою проблему и как может пытается оградить от неё окружающих. Но лучше не испытывать судьбу — иди к себе. Я когда устрою его, то тоже уберусь отсюда. Странно, что в его памяти я не видел этого.
Может, тогда Шанасаннан не видел и того, как она обнимала Шанарана, когда он впервые проснулся после битвы с Горжией?
— Я помогу тебе…
— Нет. Если бы я осознавал грозящую опасность, мы бы никогда не пошли по Тёмной стороне. Лучше возвращайся к себе. Я потом зайду и…
— Но всё пока что в порядке! — Сантинали поняла, что злится. Этот Шанасаннан даже дня ещё здесь не пробыл, а уже указывает как ей быть и что можно делать, а что нельзя! А она с Шанараном имеет дело уже больше полугода. — Сейчас он ничем не угрожает.
— Не говори, будто можешь чувствовать его силу, — фыркнул Шанасаннан. — Это редкий дар.
— Тогда ты иди, а я сама о нём позабочусь, это моя обязанность, а не твоя, — Сантинали решила стоять до конца. Распоряжаться не только ею, но и её колдуном — да кто он такой?!
Шанасаннан долгую минуту смотрел ей в глаза, словно решая — отшлёпать или словесного внушения всё же окажется достаточно. Наконец, произнёс:
— Минья, ты вообще представляешь опасность, которую Шанаран несёт окружающим?
— Представляю. Он Чёрная Черепаха, я знаю, — она останется стоять на своём, или её зовут не Сантинали Рилиэль. Хотя сказать по правде колдунья вообще не представляла, что должен значить этот странный титул, который она до этого принимала за дурацкое прозвище.
