Я уже хотела отрицательно покачать головой, как вдруг почувствовала: да! Я действительно вижу, чувствую его! Кивнув — горло все еще сжимал комок, не давая промолвить ни слова, уставилась на магистра. Та понимающе улыбнулась:
— Попробуйте коснуться вашей Силы. Совсем немного, самым краешком.
Я выполнила ее указание и почувствовала, как Сила толкнулась ко мне, казалось, она ластилась, словно игривый котенок. Магистр вздохнула облегченно:
— Получилось! Все, теперь будет проще и понятнее. Больше вам не придется проходить через такое, — ее передернуло, — а теперь идите! И завтра советую вам хорошенько отдохнуть, просто погулять, поболтать, и не забудьте как следует поесть!
Поднимаясь с кресла, я чуть не упала, Рейн и Кэл поддержали меня под руки и вывели за дверь. Стоило нам выйти, как Кэл обнял меня. Я прижалась к нему изо всех сил, слушая, как гулко бьется его сердце. Он как-то рвано вздохнул и сказал:
— Ты нас всех напугала. Показалось, что ты умираешь…
На мой удивленный взгляд остальные дружно кивнули. Я улыбнулась, чувствуя, как на глаза навернулись слезы:
— А мне показалось, что я вас теряю. Я… Я вас всех люблю, вы замечательные!
— И мы тебя любим, — ответила Сигни, — и вообще, я так рада, что мы все вместе! Ну что, завтра отдыхаем? Мне кажется, мы заслужили! Вон, на бал и то не пошли, сколько мы уже без выходных?
— Почти два месяца, — сказал Лан, — ты права, мы заслужили отдых, тем более, что завтра выходной! Какие у кого идеи? Может, сходим куда-нибудь?
— Если честно, то я никуда не хочу, — покачал головой Рейн, — как по мне, так в нашей комнате уютней, чем в какой-нибудь ресторации. А если хочется чего-то вкусненького, то можно и с собой взять.
Мы единодушно решили, что это гениальная идея. Следующий день мы провели в блаженном ничегонеделании: лениво переговаривались, поедая принесенные Ланом из ближайшей кондитерской сладости, играли, перешучивались. Сигни выдала меня, сказав, что я умею играть на аритане, так что мне пришлось устроить небольшой концерт. Мое исполнение вызвало бурные восторги слушателей, а Рейн заявил, что я должна обязательно как-нибудь спеть для его матушки. На это я ответила, что для одной тари Ларины я бы спела с удовольствием, а в заклинательницы змей не нанималась, так что выставить меня как украшение светского вечера не получится. Посмеявшись, все дружно решили, что не стоит афишировать мои таланты. Постепенно разговор плавно перешел на учебу, и тут Дойл спросил:
