Семен Семенович бережно сложил записку и спрятал её на память как автограф и свидетельство о личном знакомстве с известным учёным. Затем на глазах у ассистента он положил обратно в портфель полную колбу и рукопись.
— Вот, не сомневайтесь — все в полной сохранности, — сказал он, передавая драгоценный портфель ассистенту. — Только вы уж, пожалуйста, поосторожнее...
— Не беспокойтесь, — улыбнулся ассистент. — Все будет храниться в институте до приезда Ильи Александровича из отпуска. ещё раз спасибо! Всего хорошего! — распрощался он и ушёл.
— Теперь в институте колбу, наверно, в сейф запрет,— задумчиво сказал Гребешков.
— Так мы и не попробовали, — вздохнула Варвара Кузьминична. — Хоть бы глоточек. Лет на пятьдесят...
— Что ты, что ты, Варя! — возмутился Семен Семенович. — Разве мы можем самовольно? Это же огромная государственная ценность. Это...
Он хотел обрисовать все грандиозное значение элексира, но в этот момент из парикмахерского цеха вернулась Маша Багрянцева в сопровождении товарища Петухова, который на ходу давал какую-то новую установку.
—Как вы считаете, товарищ Багрянцева, — бубнил он, — похвалит нас за это санитарная инспекция или не похвалит? Нет, она нас не похвалит! Так что давайте, голубушка, проявляйте инициативу в этом направлении.
— Ладно, — терпеливо кивнула Маша и села за свой стол.
Петухов подошёл к центральному столу, ещё раз полюбовался на свой новый графин и даже любовно погладил вздыбленного налима по стеклянной чешуе. Тут же он отдёрнул руку, словно обжёгшись, и укоризненно запричитал:
— Мало мы ещё проявляем заботы о клиенте, мало! Хорошо это? Нет, товарищ Багрянцева, это плохо!
— Что опять случилось?
— Вода-то тёплая! — трагически сообщил Петухов.
Маша потрогала графин.
— Нет, нормальная. А если совсем ледяную поставить — будут простужаться...
— Мне не валено, чтобы не простужались, мне валено, чтобы не жаловались, — веско сказал Петухов.
— Да ведь пьют же её! — еле сдерживаясь, сказала Маша. — Видите, кто-то уже выпил стакан. Графин был полный, а сейчас — сами посмотрите...
По Петухов смотреть не стал.
— Как вы считаете, товарищ Багрянцева, кто здесь директор — вы или я?
— Вы.
— Вот и мне думается, что я. И если я говорю, что надо переменить воду, значит надо переменить. Так что давайте, голубушка, перестраивайтесь в этом направлении.
— Хорошо! — Маша сжала зубы и, взяв графин, быстро вышла.
А Петухов победно подытожил:
— Вот таким порядком! — и проследовал в кабинет, крайне довольный тем, что отстоял свои права единоначальника.
