И все же мне это все меньше нравилось, хотя я не мог не признать вклада, который сделала семья Деда в развитие колонии буквально за пару дней. Люди у него были трудолюбивые и задавали темп и пример остальным.
– Ваша Светлость, можно вас на пару слов? – Отозвал меня Дед на третий день после своего прибытия.
– Говорите, Юрий Петрович. – Кивнул я, отойдя в сторону от ведущейся стройки.
Как более менее опытный строитель и Князь, я имел право контролировать этот аспект жизни общества, тем более проект поселка был мой.
– Вижу, что вас я слегка нервирую. – Прямо в лоб заявил Дед.
– Не совсем. – Покачал головой я. – Вы все делаете правильно и придраться мне не к чему. Но я переживаю за будущее. Мне нужно монолитное государство с четкой вертикалью власти без всех этих подковёрных интриг и заговоров.
– Могу уверить вас, что все так и будет.
Я скептично приподнял бровь.
– Присядьте, Ваша Светлость, – старик указал ладонью на сложенные бревна, – моя история требует времени. К тому же присутствие контролеров резко повышает производительность труда.
И в правду, мужики завидев нас, рьяно принялись выкорчевывать пни и ровнять землю вгрызаясь в нее лопатами, кирками и ломами. Обе волги семейства Кириченко так же работали тут. К их фаркопу цепями приматывали самые неподатливые пни от вековых деревьев. Конечно тут бы не помешал бульдозер, но пока все делалось в ручную.
А я в это время размышлял, не желает ли Дед еще больше усилить свое влияние на людей, обозначив свою близость с Князем. И похоже это не укрылось от пытливых глаз старика.
– Думаете, я играю на публику? – Усмехнулся он. – Что ж, вы правы. Признаю. Так и есть. Но я вам не враг.
– Не убедили. – Снова покачал головой я. – Пока. Но слово я вам дам.
Старик склонил голову в благодарном поклоне, а я просто замолчал, давая ему возможность первого хода.
– Я уже стар. – Он понял все правильно. – И видел многое. Но начну с самого начала.
До революции наша семья жила очень зажиточно. Мы не были дворянами. Мы были теми, кого потом прозвали куркулями или кулаками. Точнее сказать, такими были мои дед и отец. Я же родился в сибирском лесу без крыши над головой. Раскулачив наш род и забрав все в пользу неимущих и страждущих, нас сослали в Сибирь, выдав минимум инструментов. Но когда мне было примерно как вам сейчас, у нас снова появилось крепкое хозяйство. Мой дед и пятеро его сыновей своим потом и кровью подняли его буквально посреди леса. Пахали от зари до заката. И нас ребятишек к этому приучали. А было нас почти два десятка.
