Едва вышел из портала в нос ударил запах сырости и хвои. По избушке гуляли сквозняки, но они не в силах были высушить прогнивший дощатый пол. Мрак. И тлен.
И все же наш народ запаслив, как бурундуки. Все вещи, конечно, знатно попорчены, но я стал обладателем керосиновой лампы, пары штыковых и одной совковой лопаты. Лом и пила «дружба». Засаленная клеёнчатая скатерть. Пара топоров и колун. И под конец канистра, в которой ещё что-то плескалось на дне. На чердаке нашлось два десятка прутов арматуры. Слегка поржавевших, но ещё годных в дело.
Было ещё много чего, вроде пары старых автомобильных аккумуляторов, тисков и почему-то тут оказалась наковальня внушительных габаритов. Но все это я не мог утащить, да и пока особо не нуждался.
Все, что мне показалось полезным, стащил в центр комнаты, после чего открыл портал чуть в стороне от лагеря. И стал забрасывать все добро на свою новую родину. Вот только аккумуляторы мне не давали покоя. Нет, эти я тянуть не собирался. Но у меня есть две пустующих квартиры с возможностью подключения к сети. А я как человек с памятью будущего, уже просто не желал отказываться от того, что даёт электричество. Свет, музыка, телевизоры.
Стоп! Тормози, княжья твоя душа! Это в твоё время планшет можно перепутать с телевизором. А в этом новом старом мире телевизор домой заносят два-три мужика. А видеомагнитофоны редкость большая, чем останки динозавров.
Хотя идеи есть интересные. Но вот воровать меня совсем не прельщало. Вот не лежала душа к этому. Да в Союзе каждый прихватывал все, что мог на своём предприятии, а потом устраивал бартер с такими же. Хотя нет. Далеко не каждый, но все равно многие. Это была словно мания того или уже теперь этого времени. Журналы отчётности, хозяйственное мыло, силикатный клей, масло, хлеб, дрожжи. Все что могли, тянули к себе домой и после обменивали то, чего не надо, на то, что хотели. И это низы. Верха особенно из восточных стран тащили золото.
Смутно помню крупное дело о коррупции в СССР, которое рассекретили уже в двухтысячных. Когда в огороде чиновников востока выкапывали бидоны забитые ювелирными украшениями. Тогда меня это поразило. Со своего возраста я помнил Союз великой державой с честным народом. Но девяностые вскрыли всю эту гниль.
Потому мне сейчас проще рыться на свалках и брать то, что брошено как мусор, чем отбирать у людей их вещи. И дело тут не в совести. А просто в том, что мне эту планету дали не просто так, и не за красивые глаза. Аналитики высшей цивилизации решили, что мы вымираем, потому как не по тем законам живём. И если делать выводы, то у нас сейчас законы пишут те, кто на них собственно плевать хотел. Они пишут их для низов, чтобы верхам жилось хорошо.
