когда впервые за туманами запахло огнем,
он стоял за околицей и видел свой дом,
картошку в огороде и луг у реки
он вытер слезу и сжал кулаки,
поставил на высоком чердаке пулемет
и записал в дневнике: «Сюда никто не войдет»
красные пришли и обагрили закат,
белые пришли и полегли, словно снег,
синие, как волны, откатились назад
и все это сделал один человек,
молившийся под крышей своим богам
/ своим двум богам, своим двум рукам /
но ночь подняла на башне черный свой стяг,
их истинный цвет, их подлинный флаг
/ свой истинный крест, свой подлинный флаг /
три армии собрала на расправу она,
/ три армии собрались на расправу в ночь /
три темных шеренги, три дьявольских сна,
/ три черных начала, три дьявольских сна /
три мертвых источника адских трех рек
/ три черных начала адских трех рек /
что мог с ними сделать один человек?
сойдемся на месте, где был его дом,
где трава высока над древесным углем
и зароем нашу радость в этом черном угле
там, где умер последний человек на Земле,
молившийся под крышей своим богам
не позднее 1990
