Поэзия | страница 28



Измена

и осень начинает раздеваться,
лишь только наступают холода —
сперва приподнимает край одежды,
внезапно покраснеет от стыда,
синея утром от желтеющих туманов,
желтеет, лихорадочно дрожа —
и в окончанье, —
вся донага:
как высохший коралл
торчит остов лесов,
мычат напившиеся облака,
как ветер, застревающий в проулке,
не смея сделать шаг,
боясь разворошить палас кукушкиного льна,
переминается сосновый лес с ноги на ногу,
качается, устав стоять — и тут же засыпает
березы в исступлении нудизма
кистями крон печально лакируют небо,
и ели черные, закутавшись до пят,
насуплено глядят
и иглами пытаются содрать
лак бирюзового загара
но лиственница среди них
стоит, раздевшись,
сочувственно глядя на пляж берез
и по углям идет,
а ели раздувают
гранатовый огонь
Изменщица — Измена!

Чеснок

Прочисть ноздрю пророчествами древних,
и ты учуешь, как натерт внутри
сих глиняных расколотых сосудов
Чеснок Дурных Деяний.
Уныло песнь поется колесом,
вращаемым Мидасом и ослом,
сознание отличности растет в них,
и крепчает
Чеснок Дурных Деяний.
Возвысится, чтоб смерти избежать,
Но смерть страшнее высшим, чем простейшим —
И в страхе тянутся они все выше снова,
и вместе с ними тянется
Чеснок Дурных Деяний.
Очищенный и злой, накрошенный, натертый:
тобою привлечен, уже летит Четвертый,
Страшнее первых трех, и он крещен огнем.
Он носит имя Трезвого,
и из следов копыт его
растет Чеснок Дурных Деяний.

«По переулку, по переулку…»

По переулку, по переулку
Гуляет ветер, бессонный ветер.
Стучит он в ставни, колотит в двери.
«Эй, прихожане, стелите коврик,
Молитесь страстно, молитесь долго,
Целуйте землю!»
По переулку, по переулку
Несется пламя, сквозное пламя,
Всех очищая своим дыханьем.
И через пламя проходят души
Всех оскорбленных:
Дев престарелых, их черных кошек,
Жен изможденных, отдавших лица
Огню плиты и пене мыльной,
И стариков, кричащих тщетно
В припадке пьяном пустым карманам.
И тех, в ком старость таится скрытно
И проступает сквозь их поступки.
И ищут, ищут в путине листьев
Несчастных души: себя и время.
По переулку, по переулку
Идут, танцуют, поют и пляшут,
Не замечая скорбей пропащих —
Лиц безупречных горды анфасы,
Сердца стальные, глаза — хрустальны.
Воспоминанья! Воспоминанья!
В толпе прекрасных себя находят,
Себя находят и мчится эхо —
— о, громовое! —
Я был тобою! мог быть тобою!
Но отстраняет суть воплощенье —
В морщинах дробится отраженье.
Они снимают ладони падших
С плечей прекрасных и вдаль уходят.
Совсем уходят… навек уходят…
По переулку, по переулку
Гуляет ветер, бессонный ветер,