Ева молча покрутила пальцем в воздухе, как бы говоря: «Закругляйтесь», и заскочила на минуту к себе в кабинет — хлебнуть кофе и кое-что записать.
Когда Ева вошла в раздевалку, Пибоди стояла в одних форменных брюках, лифчике и майке, а из глаз у нее катились слезы.
— Что ты?.. Немедленно перестань!
— Штаны велики!
— Ну так подтяни пояс, черт побери!
В ответ на нетерпеливый приказ Евы по щеке Пибоди скатилась еще слезинка.
— Широки в талии. И даже на попе немного отвисают. Я похудела! Наконец-то похудела! В прошлый раз форма была точно по фигуре, а теперь немножко велика!
— Хорошо, отлично, круто. А теперь соберись!
— Я очень старалась, особенно в последнее время. Ходила в спортзал три раза в неделю. Бросила взвешиваться, потому что цифра на весах никак не желала меняться. Ты не знаешь, каково это…
Ева достала из шкафчика форму. Ей неприятно было раздеваться перед кем-либо, кроме Рорка, но она начала стягивать с себя одежду.
— Может, и не знаю. По крайней мере, не вполне. Зато я была тощей. Не худой или стройной, а тощей. Слабой. Пришлось потрудиться, чтобы окрепнуть и нарастить мускулы. Так что я представляю, каково смотреть в зеркало и быть недовольной тем, что видишь.
— Никогда не думала об этом в таком ключе.
— Сидеть на диете и качать мускулы нужно, чтобы стать сильной и подтянутой, а не чтобы увидеть цифру на весах.
— Я знаю. Увидеть цифру тоже хочется, но я знаю. Занимаюсь рукопашным боем.
— Хорошо.
Ева натянула форменные брюки и постановила, что сидят они как всегда.
— А все-таки… не стала моя попа поменьше?
— Господи, Пибоди!
— Ну же, будь другом — ответь. Стала или нет?
Ева натянула куртку и посмотрела на Пибоди долгим пристальным взглядом.
— Вообще никакой попы не вижу.
Пибоди исполнила танец радости.
— Спасибо. Не забудь надеть медали.
— Угу.
— Помочь пристегнуть? Этакая тяжесть…
— Отвали. В следующий раз буду переодеваться у себя в кабинете.
Пибоди с улыбкой застегнула куртку.
— Сегодня я горжусь тем, что ношу форму. То есть я всегда горжусь, но сегодня особенно.
— Потому что штаны тебе велики?
— Ну и поэтому. Но прежде всего из-за Трухарта. Я горжусь тем, что надеваю ее ради Трухарта.
Да, ради Трухарта, подумала Ева, доставая коробку с медалями.
Когда она вошла в зал, Бакстер, сменивший модный костюм на полицейскую форму, уже сидел в первом ряду.
— Чуть не опоздали, лейтенант.
— Время еще есть. Слушай, ты должен со мной поменяться — стоять на сцене рядом с Трухартом.
Бакстер поднялся на ноги.
