Иногда ветер приносил звуки из такой дали, что можно было подумать, будто колокол звонит прямо на улице Сен-Жак. Вывески под порывами ветра, скрипя, раскачивались на железных кронштейнах и стукались друг о друга. Ветер выл, жалобно стонал, и хотя Франсуа знал, что с последним ударом колокола все огни должны быть погашены, ему невольно подумалось, что это неистовый вездесущий ветер задувает их один за другим.
И вправду, в домах умирали огоньки свечей, и ночь становилась все черней, все непроницаемей.
— Сворачивай влево, — бросил Монтиньи, — и дай мне руку.
— Ты где? — спросил Франсуа.
Он схватил Монтиньи за руку и, боязливо стиснув ее, углубился в густой мрак, от которого ему было не по себе: он оборачивался на каждый шум.
— Что это ты? — усмехнулся Монтиньи. — Поджилки трясутся?
— Нет, — ответил Франсуа.
— Врешь! Я ж чувствую, как дрожит твоя рука.
— Слышишь? Там… — вдруг прошептал Франсуа и спрягался за спиной своего спутника.
Монтиньи прислушался и тоже услыхал глухие проклятия, которые издавал какой-то пьяница, заблудившийся между лотками.
— Разрази меня гром! Прелестный голосок! — воскликнул Монтиньи. — Хотелось бы знать, кому он принадлежит. Эй, ты слышишь меня?
Он протянул руки и ощупью пытался найти в темноте этого человека. Приключение, похоже, забавляло его.
— И чего ради ввязываться в этакие хлопоты? — бросил он в пространство. — Эй, друг, помоги мне, если хочешь, чтобы я тебе помог. Я ведь даже не знаю, кто ты.
— Я — Жан Лу, — отозвался наконец пьяница, с трудом поднявшись на ноги и размахивая фонарем, которого они не видели, но слышали, как он ударяется о лотки. — Жан Лу… Лу… Я пойду за спиною у ветра.
— Ветер сбил его с ног! — рассмеялся Франсуа.
— Вот ты правильно говоришь, — согласился пьянчуга. Он по-прежнему оставался невидим, но присутствие его угадывалось по сильному запаху перегара. — Когда напьешься при сильном ветре… обязательно свалишься.
— А куда ты идешь? — поинтересовался Монтиньи.
— Я иду… — объявил Жан Лу, не переставая стучать своим фонарем, — иду на улицу А-а-арфы.
— Так и мы туда же, — сказал Монтиньи. — Пошли вместе.
Франсуа был изрядно удивлен. Он прекрасно знал Жана Лу: в обязанности того входило взвешивать соль и следить, чтобы с берега не сбрасывали нечистоты в Сену. И это он так наклюкался! Просто невероятно. Забавные, оказывается, открытия можно делать ночью… Подумать только! Жан Лу! Теперь уж Франсуа не станет бояться, повстречавшись с ним вечером, когда он, в круглой суконной шапке, совершает обход вдоль берегов Сены.
