Но жалобы поступали не только на пропажу вывесок: один торговец жаловался, что у него ночью украли сразу три десятка кур; другие сообщали о краже нескольких бочек вина, оружия, вплоть до маленькой пушечки, дорогого платья, башмаков, сала, кувшинов, посуды. Жалоб становилось все больше. Каждое утро они поступали из всех кварталов Парижа и ложились на стол мэтра Робера д’Эстутвиля, прево, который как ни старался, не мог предотвратить этих покраж. Напрасно он усиливал ночные караулы, увеличил их число — прошла зима, потом весна, а существенного улучшения не наступало; вскоре же разошелся слух, будто школяры похитили в Ванве молодую женщину и намерены держать ее у себя.
Каким бы невероятным ни казался этот слух, похищение действительно произошло, и Франсуа кое-что знал о нем. Он, Ги Табари, брат Бод и Ренье де Монтиньи решили поразить парижан целой серией сумасбродных выходок. Вся похищенная добыча хранилась в заброшенном особняке Сент-Этьен на холме Святой Женевьевы; там же содержали в плену и женщину, похищенную в Ванве. Брат Бод сторожил ее, приносил ей еду и питье; он же нарек ее «королевой университета». Она была крестьянка; ей объявили, что этот особняк, где ее держат, будет принадлежать ей, если она согласится жить в подвале, куда по ночам в большой тайне приходили навестить ее Франсуа с друзьями.
Но чтобы по-настоящему поразить парижан, Франсуа еще зимой задумал учинить великое безобразие. С этой целью он собрал школяров и сообщил им, что в тайном месте собрано множество нарядов, кинжалов, шляп и полных бочек с вином; теперь им только надо украсть в Париже какую-нибудь необычную вещь, вокруг которой они, одетые, как знатные сеньоры, устроят изрядное веселье. Он пообещал, что на этом празднестве будет выпито невиданное количество бочек вина под звуки флейт и бубнов, на которых непрерывно будут играть музыканты, а председательствовать на нем будет женщина небывалой красоты.
— Но что надо спереть? — спросил некто Фарси; он был малорослый и потому всюду совался, чтобы обратить на себя внимание. — Ты только скажи, и я все сделаю.
— Да и мы не отстанем! — загомонили остальные.
— Одно условие, — продолжал Фарси, — чтобы выставили выпивку.
— Можешь быть спокойным, ее будет в достатке, — заверил его Франсуа.
Он повел их разрозненными группками по правому берегу Сены до улицы Мартле-Сен-Жан, где показал им перед одним особняком причудливый удлиненный камень округлой формы.
