Несколько недель спустя Майя Германовна смогла убедиться в правоте мужа. Восторженность сына в отношении англичанки сильно поубавилась, его жизнь вошла в нормальную колею и протекала среди мальчиков и девочек, которым было столько же лет, сколько ему. О своих частых "случайных" встречах с Валерией Павловной Макс предпочитал не упоминать, и примерно два с половиной года его родители жили вполне безмятежно. До того дня, когда сын принес домой щенка.
Ньютон и Агата открыли новую страницу в отношениях между Максом и его преподавательницей. Дружбу сына с Валерией Павловной Майя Германовна находила несколько странной, однако она уважала его как личность и привыкла ему доверять. Но все равно беспокоилась.
Впрочем, беспокойства только прибавилось, когда эта странная дружба внезапно оборвалась. Макс ничего не стал объяснять родителям и целую неделю ходил мрачнее тучи. К тому времени у Майи Германовны иссякло не только ее ангельское терпение, но и профессиональное. Она хотела знать наконец, что случилось, и собиралась во что бы то ни стало добиться от сына хоть какого-то вразумительного ответа.
К ее удивлению, это оказалось совсем несложно. Пожав плечами, Макс сообщил, что любит Леру, на пресловутую разницу в пять лет ему наплевать и после окончания института он все равно на ней женится.
Такого ни Майя Германовна, ни Борис Федорович уж точно не ожидали. А Макс, сделав свое заявление, которое явилось серьезным испытанием даже для невозмутимости Бориса Федоровича, свистнул Ньютону и отправился с ним на прогулку.
К чести Годунова-старшего следует сказать, что его легендарная невозмутимость испытание выдержала. Уходя, Макс слышал спокойный голос отца, объяснявшего матери, что для беспокойства оснований нет, поскольку у их сына нет никаких шансов.
-- Сегодня он, в сущности, признал, что был тогда не прав, и дал свое благословение. -- Остановив машину около дома, Макс выключил мотор. -- А моя мама вообще всегда все понимает, поэтому она просто не может не понять, что ты единственная женщина, с которой я буду счастлив.
Лера вздохнула.
-- Знаешь, Макс, до самого последнего времени я тоже думала, что у меня нет никаких шансов.
-- А теперь? -- Он смотрел ей прямо в глаза.
И она своих глаз не отвела.
-- Теперь я собираюсь воспользоваться своим... нашим шансом и быть счастливой. -- Робкая улыбка коснулась ее губ. -- Подумаешь, какие-то пять лет! -- не успев удивиться собственной смелости, добавила Лера.
