— Ой, да ну ее, эту дуру деревенскую, — пробормотала в горячий изгиб его шеи. — Спихнула меня в воду, ты представляешь? Наверное, хотела, чтобы с меня косметика потекла, а ведь я совершенно не накрашена, ну совершенно!
Павел взял ее за подбородок и внимательно, словно исследуя, осмотрел лицо. Ирина засмеялась:
— А что, ты тоже думал, будто на мне полпуда грима? Честное слово, у меня все свое!
— Кажется, да, — со странным выражением пробормотал Павел, и руки его еще крепче обвились вокруг Ирины. — Господи, какая же ты тоненькая, одним движением переломить можно, как хворостиночку…
— Да здесь остался кто-нибудь нормальный?! — отчаянно возопил Петр. — Кто-нибудь способен понять, о чем я говорю?! Надо уезжать, и поскорее! Если ветер усилится, через несколько часов здесь будет один сплошной костер!
— Где горит, какой пожар? — ворвались в холл Виталя и Змей.
— Дымом тянет, у вас что, носы заложило? — буркнул Петр.
— Э, нашелся пес нюхастый, дымом уже вторую неделю непрерывно тянет, — перебил Виталя.
— Слушайте, — явно теряя терпение, процедил Петр. — Я двенадцать лет в лесной охране работаю, это вам что-нибудь говорит? Я на пожары чаще прыгал, чем вы на баб! Дым далекого пожара и дым близкого — это разные вещи. Разные! К тому же на севере горели торфяники, а у них и у сосны запахи совершенно разные. У каждого пожара свой запах! Сейчас отчетливо пахнет смолкой — это значит, что горит сосна. А она знаете как вспыхивает? Как бумага! А клочья огня? А искры и горящие ветки, которые летят на сто-двести метров при хорошем ветре?
— Рассказывай! — хмыкнул Виталя. — Сосна — вон какая громадина! Даже когда полешки кладем в камин, они долго разгораются, а дерево?! Нет, ты нам тут зубы не заговаривай.
Петр обвел всех безнадежным взглядом, и Ирина вдруг заметила, как осунулось за эти несколько минут его лицо. Он как бы усох мгновенно, черты обострились, глаза впали…
— Вы послушайте меня еще минуту, а потом говорите что хотите, делайте что хотите, — негромко сказал Петр. — Я залез на дерево и увидел дымовую завесу на горизонте с севера, но она захватывает и восточную сторону, дорогу на Арень, причем все активнее. А день сегодня ветреный, более того — верховик набирает скорость. К полудню ветер всегда усиливается. И если ты, Виталя, хочешь, мы можем поспорить, что самое большее — через четыре часа здесь разгорится такой камин… Понимаешь, верховому пожару совсем не нужно ждать, когда сгорит все сверху донизу, чтобы следовать дальше. Он потому и называется верховым, что идет по верхушкам, выбрасывая искры на десятки метров, оставляя нижнему, спокойному огню все, чего коснулся. Это как бы передовой отряд пожара, ты понимаешь? Карательный отряд, который не щадит ничего на своем пути. Оставайся, Виталя, если не веришь! А я потом приеду посмотреть, что от тебя осталось.
