Но она ничего не сказала Асипову. Кто его знает, может, он решит, что его долг — остаться караулить гражданку Старостину. Тогда еще и его убьют. Да и вообще…
— Ну, договорились? — пробормотал Асипов, зевая на разрыв рта и думая сейчас только о том, что успеет вздремнуть в машине, а потом найдет в отделении свободную каморку и хоть на час, хоть на полчаса прикемарит украдкой! — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — прошептала Катерина, запирая за ним дверь.
Потом она погасила люстру и в полутьме, при слабых отсветах из кухни, начала стелить постель.
* * *
Что-то пыхтело, кряхтело и звучно брякало за спиной, а также стукалось глухо. Топталось множество ног. Иногда земля вдруг начинала гудеть, словно от падения чего-то тяжелого.
Ирина все еще стояла на коленях, прижав к груди платочек, не в силах не только подняться, но и обернуться, посмотреть, что же там происходит, сзади. Что-то страшное, судя по разгоревшемуся лицу девахи в красном платье, которая топталась рядом, стиснув на груди руки и азартно блестя глазами.
Наконец взгляд ее снова упал на Ирину.
— Обезножела с перепугу, что ли? — спросила с брезгливой жалостью. — Давай помогу!
И, ловко ухватив под мышки, вздернула Ирину на ноги.
— Эх а-яй, ну и каблуки! — хмыкнула чуть ли не испуганно. — Как ты на этих ходулях хоть шаг сделала? А ну, повернись, платок завяжу.
Ирина только и могла, что тупо смотреть в ее яркие зеленые глаза, сиявшие на энергичном румяном лице.
Тогда деваха развернула ее, как тряпичную куклу, к себе спиной и ловко завязала концы платка между лопатками. Платок оказался не столь маленьким, каким казался, и спереди прикрыл не только грудь, живот, но и немножко бедра.
Потом деваха провела рукой по карману и отколола с изнанки преизрядную булавищу.
— Бабка дала, — пояснила деваха, шагнув за спину Ирины и стягивая нижние концы платка чуть ниже попы. — От сглазу. Ну, вот и все. Ты только садись покуда осторожнее: не дай бог расстегнется да вопьется — так заорешь…
И внезапно заорала сама:
— Петька! Сзади!
У Ирины от этого вопля, находящегося на пределе пронзительности, даже в глазах прояснилось. И она увидела, что темная кряхтящая масса, которая мечется по дороге, — это пять дерущихся человек.
Двое были ей знакомы — слишком хорошо знакомы! Виталя и Змей. Троих других она вроде бы тоже где-то видела.
Ну конечно, это они так своевременно прикатили на черном автомобиле. Спасители! Сейчас они измолотят этих ненавистных отморозков, в порошок их сотрут! Все-таки их трое, а тех гадов только двое! Так их, так!
