— Да, только мной, к сожалению! — вдруг с набежавшей на ее лицо угрюмой заботливостью ответила Вера — А ведь он мог быть большим человеком!
— Да, конечно!
В самом деле, Буров, подававший огромные надежды в начале своей ученой карьеры, сходил на нет. Первые его блестящие вступительные лекции по кафедре микробиологии остались лишь в памяти старых студентов. В последний год он повторил их в таком виде, что на третьей лекции аудитория пустовала наполовину.
Смешная, нелепая история Бурова, в связи с отказом рабфака заниматься у него, сделалась предметом разговоров в правлении университета, но каждый раз разговор оканчивался пожиманием плеч и укоризненным покачиванием профессорских голов.
В такт им покачал головой и Хорохорин:
— Все это отвратительно и гадко!
— Что? — вдруг вспылила Вера. — Что отвратительно? Любить так?
— И так, и вообще любить! Мы не признаем, — гордо заметил он, — никакой любви! Это все буржуазные штучки, мешающие делу! Развлечение для сытых!
— Вот как! — насмешливо ответила она.
Хорохорин внимательно посмотрел на свою спутницу.
Теперь он вспомнил очень хорошо, что в связи со всей этой историей, давно известной ему, он Веру даже знал в лицо. Знал не это лицо, покрытое пеплом электрического света, вечернее, спрятанное в груде меха, а гладкое, розовое личико, с брезгливо выпяченными губами, склонившееся над бесформенной грудою препарированного трупа в анатомическом театре.
Ему стало холодно и скучно. Но забавное приключение с отчетливым концом было начато, и невозможно было прервать его теперь, не поступись мужским самолюбием Хорохорин взял крепче ее руку и пошел твердо рядом.
— Где вы живете? Тут — в Собачьем?
— Здесь! Почти дошли. Вот, третий дом с фонарем.
— Можно к вам зайти?
— Я думаю!
Она проворно обернулась к нему и облила его странным взглядом зеленых глаз — он обволакивал его, как паутина. Хорохорин вздохнул и, не глуша этого вздоха, сказал:
— Ну, пойдем!
Она готова была вырвать у него руку — таким скверным показался ей его тон. Но, проглотив легкую брезгливость, она сейчас же теплее прижалась к нему и сказала:
— Как странно! Только вчера вечером, когда вы читали доклад… я издали смотрела на вас и думала: «А что, если бы пройти с ним вот так под руку…» И вот иду…
— И что же? — усмехнулся он.
Вера не ответила. Но ее слова отеплили его сердце, хотя в то же время заставили подумать, что завтра заседание правления, что если не работать в лаборатории, то нужно готовить доклад, сидеть в тишине своей комнаты, думать, пить чай, курить и слушать, как затихает коридор, кухня, потом комнаты — одна за другой.
