— Это не просто безделушка дорогая… — проговорил Ари, наблюдая за мной.
— Да — а… а какое тогда предназначение у этой безделицы? — заинтересовалась я, взглянув любопытным взглядом на воробышка. А этот наглюшка надулся важно, как шарик, и начал просвещать меня — деревню.
— Это ожерелье имеет функцию, как ваши обручальные кольца. Когда эльф хочет взять себе в жены девушку или у них серьёзные отношения — то он дарит будущей диари этот дар с определённой Клятвой. Можно, сказать это и помолвка, и чуть ли не свадьба в одночасье.
— Ого! А разве эльфы не ветреные создания сегодня он с одной — завтра с другой? — удивлялась я, по- новому взглянув на этот знак скрепления судеб.
— Не всегда. Если уж эльф влюбляется по настоящему — то это навечно! Он будет с своей диари до конца… его… или её. И более ни с кем. Да только случается это, ой, как не часто. И за всю долгую жизнь ушастика один — два раза от силы. А если его не связывает Клятва — тогда он вправе позволять себе вольности разного рода… — разъяснил подробно Ари.
— Гуляет то с одной — то с другой! — продолжила я.
— Именно!
— А если дал Клятву — то только со своей парой и больше… ни с кем? — уточняю я.
— Да. Я смотрю, тебе это украшение особенно приглянулось, — чему — то ухмыльнувшись, переспросил, хитренько сощурив глазки воробышек.
— Да — а… красивая и тонкая работа, видно, опытный мастер делал и не один день… месяц… год… Я такие ожерелья даже в людских ювелирках не встречала! Вот и рассматриваю, пока могу… — отмазывалась я. (А про себя добавила «ведь никто мне не подарит такую красотень — некому». На меня даже маг, Сергей, не смотрит — куда уже надеяться что какой — то эльф настолько опьянеет от любви ко мне, что подарит мне это вот сокровище. Эхь… Вот Светозаре непременно — но не мне…) И я тяжко вздохнула при таких мыслях. И чего я такая неудалая? Стало так неприятно на душе от сих мыслей. Я тряхнула головой, что бы прогнать через меру печальные мысли.
— Ты чего, Стась? — Ари сел у меня на плече и ласково гладил крылом по голове.
— Ничего, Ари, просто… — я потупила взор печальных глаз, которые уже были влажные от слёз.
— Что, Стась.
— Ты… такой умный у меня! — ответила я, а мой голос звенел от переполнявшего душу чувства нежности к этому воробью.
— И я! И я! Мрака! — пищал внезапно оживившийся Мрака.
— Что ты? — переспросил небрежно Ари.
— Умний! Мрака! — ответил Мрака.
— Кто?! Ты? Не смеши мои перышки. Умный он. Это ты так неудачно пошутил? — сказал, посмеиваясь Ари.
