Большая игра | страница 36



Я решил, что дело сделано. Пора переходить к теме моей беседы.

— Всегда надо выбирать, такова жизнь. Сейчас у вас есть такой выбор — поддержать достойных врагов, которые могут стать и друзьями, как раньше — или недостойных. Которые дошли сейчас до того, что исказили религию Аллаха в свою угоду.

Мулла недоуменно посмотрел на меня.

— Я про тех, кто называет себя аскерами. Слышали про таких?

Мулла цокнул языком.

— Слышал, да накажет их Аллах…

— Кто они? Давно они на вашей земле?

— Недавно. Но они много успели внести раздора. Я расскажу тебе кое-что про них. Ты знаешь о том, что в свое время мы чуть было, не связали себя войной с Ираном?

Я кивнул.

— На юге нашей многострадальной страны были лагеря. В них готовились те люди, которые желали воевать с Ираном. Американцы — пригласили нас в Вашингтон на их куфарский праздник «Рождество». Они обещали нам золотые горы, если мы все пойдем воевать с Ираном. Кто-то из братьев поддался. Начался спор на эту тему. Спорили о том, допустимо ли стране, живущей по законам шариата воевать с другой страной, пусть и сектантской, рафидитской. В Коране — ничего не сказано про рафидитов[25], весь этот раскол произошел позже. Я доказывал, что пусть Иран и находится сейчас под властью рафидитов — но они заблудшие, а не преступники. И воевать мусульманам с мусульманами, да еще и в угоду американских безбожников — преступление, мы никогда не сможем оправдаться перед Аллахом, когда предстанем перед ним — даже за каплю крови мусульман, которую мы прольем в такой войне. Были люди, которые думали по-другому. Однажды ко мне после намаза подошел человек и сказали, что одной шайке на базаре заплатили десять тысяч долларов за мою смерть и сделали это те, кто хотел воевать с Ираном. Я был вынужден скрываться.

Мулла отхлебнул чай и продолжил.

— С тех пор прошло почти двадцать лет и нравы моего многострадального народа сильно повредились. Ты сам видишь, что происходит. При нас за употребление наркотиков была смерть, а сейчас кругом наркоманы, под любым мостом. Человеческая жизнь ничего не стоит. Многие из наших стали полицейскими и военными и обирают наш многострадальный народ безо всякого стыда. Но самое страшное — что появились те, кто называет себя аскерами. По-турецки аскер — воин султана. Тот, кто назвал себя так — придает Аллаху сотоварища и выходит из ислама. Но это их не останавливает, они пользуются религией Аллаха как тряпкой.

Я слушал. На Востоке никто и никогда не говорил коротко.