Я дрожала. Не могла перестать. Не могла оставаться сильной перед тем, что, знала, грядет. Оукмэн стоял и любовно водил кнутом по руке. В медленном движении, держу пари, кожа на нем ощущалась гладкой и эластичной. Но, если хлестнуть им, он разорвет мою плоть. Моя дрожь усилилась до такой степени, что слышался лязг кандалов, что звенели друг напротив друга.
— О, я могу это исправить. — Оукмэн дернул за цепь, свисающую с барабана рядом с ним. Это подняло наши руки вверх, пока все трое не прижались к дереву. Металл впивался в наши запястья и лодыжки, а спины были выставлены напоказ.
— Ответьте все. С годами становится все лучше, не так ли?
Согласие едва ли было слышно. Даже несмотря на то, что прожектор светил мне прямо в лицо, я чувствовала, что они все ждут, смотрят. Тревога пронзила меня с осознанием. Что может оказаться настолько увлекательным, чтобы заставить одичавших зверей перестать галдеть и совокупляться?
Я попыталась повернуться, чтобы посмотреть на Вайнмонта, попытаться пробудить в нем желание освободить меня, спасти меня, отпустить. Мне не удалось его увидеть. Ослепляющий свет и тесные оковы подавляли. Я ждала, кровь от кандалов уже стекала по предплечьям. Боль в моих запястьях и лодыжках росла с каждой секундой, металл врезался глубже с каждым новым вдохом.
— Двести пятьдесят лет гордости. И этот год — лучший из всех. Двадцать пять Балов Приобретений, двадцать пять ударов кнутом для каждого из наших гостей.
Толпа одобрительно взревела.
Я не смогла остановить рыдание, которое с шумом вырвалось из моих легких. Брианна начала кричать, ее голос превратился в визг, способный пустить кровь из ушей. Он затих, приглушенный платком Рэда или каким-то другим кляпом.
Мои мысли рассеялись, лишив возможности сосредоточиться на чем-либо. Я закрыла глаза и заставила себя думать о том, почему я здесь. Папа. Он оказался перед глазами, как только я их закрыла. Стоял рядом со мной, когда я проснулась в больнице. Убирал волосы с моего лица, даже когда мне наложили повязки и привязали к кровати. Разве это сильно отличалось? Я истекала кровью, была связана, колебалась между миром, который знала, и тем, который могла только представить. Но теперь, вместо того, чтобы сломать его, мои страдания его спасут. Слезы скатились по моим щекам и исчезли. Я вынесу это. Все это.
— Ну, кто хочет быть первым? — голос Кэла прорвался сквозь мои воспоминания.
— Это буду я, — сказал Вайнмонт, его голос звучал сурово, источая силу.
