— Нет, друг мой. Без обид, но у тебя нет ни шанса с этими цыпочками. Ну, по крайней мере, если только твой банковский счет не больше, чем я думаю.
— Определенно, нет. Ладно. Я убираюсь. Еще раз спасибо, Син. На тебя приятно работать. — Он взял руку Стеллы и поцеловал ее. — Я бы хотел когда-нибудь увидеть тебя в своей мастерской. Раскрасить тебя в некоторых местах.
Она ему улыбнулась. На самом деле улыбнулась.
— Я бы тоже этого хотела.
Что-то заревело во мне, вернувшись к жизни. Это что-то разрывало меня в области ребер и пыталось продрать себе путь наружу через грудь. Ревность. Мелочная, властная, злобная. Я забрал руку Стеллы от него.
Тони прыснул со смеху и спрыгнул с платформы. Он отсалютовал мне и проложил себе путь через толпу к выходу.
— Почему ты улыбнулась ему? — смехотворность вопроса ударила по мне лишь, когда я его задал.
— Потому что он был со мной милым и явно не имел понятия, какого рода ебанутое дерьмо здесь происходит. — Она выдержала мой взгляд, бросая вызов своим поведением. — Не его вина, что ты втянул его в это. — Стелла вскинула брови и выпрямила спину. — Думаешь, развратность этого места не сказывается на людях? Думаешь, он останется непорочным?
Я схватил ее за локоть.
— Он намного непорочнее, чем станешь ты.
— Гори в аду.
Дерьмо. Ее гнев выстрелил по мне прямиком к члену, даже среди толпы этих дьяволов. Ее глаза блеснули передо мной неукротимой яростью.
— Всему свое время, — я улыбнулся ей улыбкой, которую, знал, она ненавидела; той, что забиралась ей под кожу.
Она подняла руку, чтобы ударить меня. Я поймал и опустил вниз, с силой сжимая запястье.
— Сделаешь это снова, и я ударю в ответ гораздо, гораздо сильнее. Поняла?
Я хотел, чтобы она повторила это снова, чтобы сбила с меня маску, увидела настоящего меня — меня, который хотел причинить ей боль, трахнуть ее, заставить кричать. Было легче справляться с ее страхом, чем со злостью. Ее гнев заставлял меня давить сильнее, доводить ее до грани, вынуждать молить меня о чем-то — о чем угодно. Ее злость побуждала меня ломать ее. А страх давал понять, как близко я подбираюсь.
Музыка затихла, кружащие стервятники остановились, когда Кэл снова взобрался на платформу.
— Ну хорошо, господа, клеймо поставлено. Кажется, теперь мы готовы к большому шоу.
Официанты в масках поспешили через боковые двери с различными инструментами и предметами мебели: с кнутами, цепями, зажимами, фаллосами, лавочками для шлёпанья, диванами и несметным количеством кроватей. Как только все было расставлено по своим местам, в дверь вошла вереница проституток. На них были лишь маски, и среди них можно было найти женщин на любой вкус — худых, полных, старых и молодых; они встали как низко висящие фрукты, готовые к сбору урожая. Гости запорхали вокруг них, выбирая то ту, то эту, утаскивая приглянувшийся кусочек назад к выбранному ими месту греховности.
