— Сеньора, вам не нужна помощь? Может быть, вас подвести?
В глазах красивой незнакомки отразилось такое облегчение, что дон Мануэль, владелец небольшой авторемонтной мастерской, растрогался.
— Благодарю вас, сеньор. Нам нужно срочно попасть на вокзал. Мы едем домой в Гвадалахару.
Когда Роза с Томасой и Лус оказались на заднем сиденье машины, ей показалось, что она проваливается в забытье. Она как будто качалась на мягких волнах, слушала монотонный шум, похожий на рокот прибоя, и опускалась куда-то в темноту. И вдруг эту спасительную пелену пронзила острая, колющая боль: «Дульсе! Деточка моя!» И вслед за этим, как удар ножа в сердце, другая картина: ее муж, ее Рикардо, в объятиях этой вульгарной, бесцеремонной женщины, его такие родные, благородные черты лица искажены выражением глупого самодовольства и сознанием собственника, заполучившего в свое обладание ценную вещь.
«Ах, Рикардо, — думала Роза. — Неужели все эти годы я верила тебе напрасно? Неужели правы те, кто говорят, что мужчина никогда не ценит то, что имеет? Нет, я не позволю тебе посмеяться надо мной. Никогда Роза Гарсиа не позволит обращаться с собой как со старой вещью, которую можно выкинуть за ненадобностью».
Ее мысли прервал шепот Томасы:
— Роза, опомнись, что ты делаешь? Куда ты едешь?
Роза вдруг пришла в себя и новыми глазами посмотрела на верную Томасу. То же знакомое, родное лицо, испещренное морщинами, та же доброта и безграничная любовь в глазах и многолетнее терпение, но вместе с тем усталость и неизгладимый след от пережитых страданий.
— Ох, Манина, — обратилась к ней Роза, как в детстве, — как же это я о тебе не подумала? Вот что: дам я тебе сейчас денег на дорогу, возвращайся домой, только никому ни слова о нас с Луситой.
— Постой, а ты как же?
— А уж я справлюсь: работать я научилась, и деньги, что мне Паулетта оставила, мои по закону, а главное, дочка со мной. Не бойся, Манина, не пропаду.
— И ты что же, Роза, всерьез вообразила, что я тебя одну с ребенком отпущу? — От волнения Томаса заговорила громче, но тут же опять понизила голос, встретив предупреждающий взгляд Розы. — Да как тебе только мысль такая пришла в неразумную твою голову! Эх, Роза, Роза, упрямицей ты была, упрямой и осталась.
Она вдруг замолчала. Роза обиженно и широко раскрыла глаза, и Томаса увидела, что они полны слез.
— Не ругай меня сейчас, Манина. Я тебе потом все объясню, и ты поймешь, что по-другому я поступить не могла.
Томаса растерянно молчала.
