— Моя жена, — признался Билл, — на грани нервного срыва.
К.О. сочувствовала бедной женщине и ее мужу.
— Мы на протяжении многих лет писали рождественские письма, даже когда жизнь была не столь идеальна, как мы предполагали… — Он осекся на полуслове.
— Вы предполагали нарисовать образ идеальной семьи.
— Да. — Билл откашлялся и выдавил из себя слабую улыбку. — Пэтти, моя жена, выбрала, скажем так, более приукрашенную реальность. — Он шумно перевел дух. — Мы никогда не отправляли фотографии, и если бы вы знали моего сына, то поняли бы почему. Взглянув на Мэсона, всякий бы догадался, что парень не состоит в Национальном почетном обществе. — Он снова вздохнул и печально покачал головой. — Мэсон повернут на пирсинге, — добавил Билл. — Он проколол брови, нос, губы, язык, соски…
К.О. остановила его, прежде чем он опустился ниже:
— Я понимаю.
— Вероятно, нет, но тем лучше для вас. И еще он выкрасил волосы в зеленый цвет.
— В зеленый?
— Он их стрижет «ежиком» и еще… делает эту штуку с краской. — У Билла сорвался голос.
К.О. подумала, что ослышалась.
— Простите?
— Мэсон не считает это краской. Это нечто вроде косметики, которую он размазывает по лицу. Никогда не думал, что мой сын однажды станет рыться в косметичке своей матери.
— Это кажется мне несколько странным, — пробормотала К.О.
— Я еще забыл сказать, что черные полосы у него под глазами и на щеках представляют для него определенную символику, — сказал Билл. — А мне кажется, он выглядит как подросток из диверсионно-десантного отряда.
Да, это письмо в самом деле должно стать чем-то вроде вызова обычному обществу.
— А вы не думали о том, чтобы не писать в этом году свои рождественские письма? — с надеждой спросила К.О.
— Да я бы с удовольствием, но, как я уже говорил, душевное равновесие Пэтти сейчас несколько нестабильно. Она заявляет, что люди уже интересуются нашим ежегодным письмом. Она боится, что если мы не отправим его, как поступали каждый год, то люди сочтут нас никудышными родителями. — Его плечи поникли. — Другими словами, мы проморгали наших детей.
— Не думаю, что так уж и проморгали, — заверила его К.О. — Многие подростки бунтуют.
— А вы бунтовали?
— Конечно.
— А вы делали пирсинг?
— Ну, я проколола уши…
— Это совсем другое. — Он уставился на ее серьги, посверкивавшие сквозь прямые светлые волосы, стянутые в свободный хвост. — К тому же у вас по одной серьге в каждом ухе, а не восемь или десять, как у моего сына. — Похоже, Билла обрадовало, что он сумел отстоять свою точку зрения. — Ну, так вы возьметесь за письма и постараетесь смягчить острые углы событий этого года?
