Складчатая поверхность увеличивалась, края яйца пропадали из виду. На ней появились крошечные фигурки, сначала их очертания были неясными, потом внезапно сделались отчетливыми. Поверхность была уставлена скульптурами, словно древний индийский храм.
Рамстан настроил прибор так, что в поле зрения оказались фигуры с левого от него конца предмета Здесь, поднимаясь над поверхностью колышущегося моря, виднелось множество форм: двенадцатищупальцевый спрут с костяным зазубренным гребнем; позади него — огромное рыбоподобное создание, его левиафанья пасть полна загнутых зубов и разинута в попытке заглотить безрассудного моллюска, движущегося вперед посредством одновременно водомета и паруса; гигантская амеба словно бы пульсирует, ее ложноножки тянутся окружить и переварить акулоподобное создание; акулья пасть была готова захлопнуться за толстой губастой рыбой, зажавшей в челюстях пучеглазое существо, наполовину омара, наполовину коническую раковину; клешни гибрида в смертельной агонии тянутся к угреподобному созданию с попугайским хвостом; выводок существ, похожих на ожившие цветы, спасается на отмели; проплывает стая гребенчатых рыб, могущих плавать по морю или ползать, как калеки, по песчаному берегу, два гребнистых ползуна уже пробираются через берег к зарослям прибрежных растений.
Рамстан еще подстроил прибор, и поверхность моря стала полупрозрачной. Казалось, далеко в глубине — хотя расстояние могло быть иллюзией — собралось множество существ разнообразной формы. Они ползали в иле по океанскому дну, поедали части разорванных тел, оставшиеся от всепожирания, происходящего наверху, поедали падаль и друг друга, умирали, были пожираемы сами, а в это время отцы и матери откладывали и оплодотворяли яйца, из яиц выводилась молодь и разбегалась во все стороны, чтобы спастись от хищников, многие из которых были их же собственными родителями.
Сквозь ил смутно проступали и исчезали очертания древнего затонувшего города, разрушенный зиккурат, на вершине его — алтарь и накренившийся идол, колонна, разбитая арка, под ней — перевернувшаяся трирема, изъеденная моллюсками, прицепившимися к корпусу, тень огромного и страшного создания с горящими глазами, промелькнувшая в проломе, гранитная голова массивной статуи, по самый рот занесенной тиной пополам с костями и раковинами, но длинный крючковатый нос и свирепый взгляд выражают высокомерие и неуязвимость, адресуясь к безразличному существу с сотней тощих ножек и клювом как у стервятника.
