Аляна почувствовала, что вот теперь-то краснеет вовсю. Она поспешно нагнулась и, взявшись широко раскинутыми руками за края глухо погромыхивающего корыта с мыльной водой, быстро пошла к двери, сильно откинув назад туго напрягшуюся гибкую спину. Выплеснув воду, она постояла немного на крыльце, подставив лицо и руки под прохладные дождевые брызги.
За оврагом, в городе, в кругах влажного тумана светились фонари и глухо пело радио под дождем, смешиваясь с шумом бегущих по оврагу ручьев… Конечно, он не понимает и ошибается. Но, оказывается, как хорошо это слышать… Наверное, ошибается. Почти наверное. И все-таки, как приятно…
И музыка, и радио, и косые полосы дождя, которые проносились по освещенному кругу фонаря, вылетая из темноты и снова пропадая в темноте, — все это было до того ново и удивительно, что Аляна с недоумением спросила себя: «Почему же я никогда раньше не замечала, до чего все хорошо вокруг?..»
Степан встретил ее внимательным взглядом. Когда она, вернувшись, налила чистой воды в корыто, бросила туда белье и начала стирать, у него мелькнуло неприятное подозрение. Он быстро встал, сделал шаг вперед и заглянул в корыто. Так и есть! Его толстые штопаные носки и рубашка плавали в мыльной пене.
— Кто вас просил? — сердито спросил он. — Зачем вы мои… взяли?
— Ой, ужас какой! — насмешливо сказала Аляна. — Вы что, меня за барышню считаете?.. Слышите, дождь, кажется, перестает. Скоро наши из кино вернутся.
— Он, кажется, любит в кино ходить?
— Отец? Ужас до чего любит! Больше, чем мама. Ему все равно, что показывают. Индейцы за кем-нибудь гонятся или собираются невинно осудить какую-нибудь девицу, — все равно переживает, растрогается другой раз до слез…
— Он хороший человек, ваш отец.
— Да, — кивнула Аляна. — Иногда скажешь ему: «Ведь глупое показывают», так он сердится. «Конечно, глупое, говорит, я разве не понимаю. Да девицу-то эту мне все-таки жалко, ведь она, оказывается, ни капельки не виноватая…»
Аляна, смеясь, обернулась, чтобы посмотреть, смеется ли Степан. И оба, глядя друг на друга, расхохотались в приступе веселья, которое накатывало на них иногда без всякой причины.
Степан вдруг решился и спросил как можно небрежнее:
— Да… Я видел, объявление висит. В субботу вечер какой-то, что ли, у вас в клубе. Посторонним туда можно?
— Конечно, можно.
— Так, может, пойдем вместе?
Аляна быстро вскинула на него глаза и тихо сказала:
— Пойдем.
Собачонка, лежа под печкой, открыла глаза и насторожила уши.
