Ветер мел пыль по пустынной улице. Поодаль чернявый мальчишка катал обруч. Обруч звенел по камням, подпрыгивая.
Матрос пошел из улочки.
Через квартал он услышал за собой шаги. Оглянулся. Пожилая женщина с корзиной в руках семенила за ним, задыхаясь от быстроты.
Молча сунула ему в руки корзину и так же быстро ушла.
Коллинз без удивления посмотрел в корзину, там лежали гроздья крупного привядшего прошлогоднего винограда. Сдвинул виноград, вынул из-под низу пачку листовок, отпечатанных слепым шрифтом на толстой бумаге. «В кого ты стреляешь?» — было написано крупно сверху по-английски.
Матрос удовлетворенно усмехнулся, спрятал листовки за пазуху. Три месяца назад он впервые получил такие, зайдя в сапожную починить башмак. Теперь они уже ему были не нужны — листовки ждала и требовала команда.
Не вся, конечно, пока четверо.
«Почему ты грустен, Томми?» — весело замурлыкал песенку Коллинз. Пошел на пирс ждать катер с «Крюгера». На пирсе он увидел двух старух в одинаковых старомодных шляпах, засаленных темных платьях, в потертых котиковых накидках, высоких шнурованных ботинках. Удивился нелепости того, что происходило. Первая, в синеватой седине, поблескивая пенсне на шнурочке, брезгливо ловила на удочку рыбу. Вторая сидела на низком кнехте и читала книгу. На морщинистых руках ее белели кружевные митенки.
На воде подпрыгивал пробочный поплавок.
В стеклянной банке плавал мордастый бычок, наживка — черви — копошилась во второй баночке из-под монпасье.
— Клюет, княгиня? — сказала читавшая.
— О, боже! Боже! — отчаянно всхлипнула удившая.
— Прекратите ныть! — раздраженно, басом рявкнула первая. — Жрать-то надо! Ловите рыбу!
— Я не умею…
— Научитесь!
Коллинз, засмеявшись, отобрал из старушечьих рук со следами колец на пальцах удочку, сменил червя, забросил.
Корзину с виноградом отдал старухам. Те бурно благодарили, тотчас же принялись есть, отщипывая аккуратно по виноградине.
Через полчаса на пирсе уже лежала горка шевелящихся бычков.
Старухи смотрели, на Коллинза восторженно.
— Ах какой молодец! Какие они все молодцы, эти англичане! — щебетала одна из них. — Когда они прогонят большевиков и мы вернемся в Петроград, я непременно съезжу в Лондон… Вы не мечтаете об этом, княгиня?
— Сейчас я не княгиня. Сейчас я беженка. И я хочу жрать!
— Надо экономить, София! Как ты думаешь, он хотя бы чуточку понимает, что удит форель для двух самых богатых женщин России?
— Это не форель, а бычки! И мы нищенки. На наших землях сейчас спокойно пашут мужики!
