Заголосил где-то близко за домами паровоз, тут же распахнулось огромное окраинное пространство с полоской редких тополей по горизонту, могильными памятниками, оградками; дорога пошла нырять по выбоинам, «паккард» полз, переваливаясь, скрипел, брызгал грязью. Кладбище было большим и беспорядочным, могилы разбегались, как испуганные, от небольшой кирпичной часовенки, стоявшей в самой гуще. Хилые деревца мотались под ветром.
Свентицкий покосился на Молочкова, сказал:
— Так я и думал. Месье, вы не напишете от моего имени папе? Я не хочу, чтобы наш фамильный саратовский склеп был лишен моего праха. Его же батенька из гранита отгрохал… Уральского… На вечные времена.
— Вы знаете, шутите, да не очень, — неприязненно покосился Молочков. — От ваших шуточек знаете чем пахнет?
«Паккард» обогнул кладбище, и стало видно поле, песчаное, покрытое редкой ржавой травкой. На краю его был железнодорожный тупик. Там стояло несколько бурых теплушек. Близ поля, в гуще небольшого сада (деревья, еще голые, просвечивали насквозь), виднелось деревянное двухэтажное здание с башенками и колоннами, множеством окон и крылец, похожее на дачу какого-нибудь разбогатевшего на осетрах местного купчины. Над зданием полоскался вылинявший красный флажок, чуть выше него, на мачте, пузырился полосатый «колдун» — метеорологическая колбаса из полотна, непременный знак каждого приличного аэродромного поля.
На поле — Щепкин даже привстал от радости — парусила под ветром огромная авиационная палатка, вся в заплатах, временный ангар для укрытия и обслуживания аппаратов — вещь знакомая. А на самом поле были видны машины.
Солидный и большой «Фарман-30», «тридцаточка», как его называли, стоял полувыкаченный из авиапалатки. Чуть в стороне была видна двухместная машина неизвестной марки. Впоследствии Щепкин узнал, что это настоящий гибрид: фюзеляж от «лебедя», шасси с «анасаля», мотор с «сопвича». Остальные пилоты называли машину «бутербродом», но хозяин ее, Кондратюк, упрямо именовал «сопвичем». Сейчас на плоскостях этого мощного сооружения мотористы подновляли звезды…
Звонкий, тугой гул, знакомый до боли, с ясным металлическим призвуком, который дает только ротативный мощный мотор «гном», вращающий под капотом бешено цилиндры вокруг неподвижного вала, шел от одноместного истребителя «ньюпора». Тупорылый, с короткими, похожими на плавники крыльями и скошенным изящным хвостовым оперением, он катился по полю, подпрыгивая на толстых пневматических шинах. Над кабиной виднелась кожаная голова авиатора, он пробовал, видно, мотор, гоняя его на разных режимах. Поле исполосовали влажные треки от колес.
