Не долго раздумывая, лейтенант Хильтман снял пижаму и нарядился в униформу. Он наполнил походную фляжку водой, сунул краюху хлеба, кусок ветчины и яблоко в небольшой рюкзак, взял в руки карманный фонарь, включил его и вышел из барака. Он пересек площадь напротив главного здания, где временами принимали группы посетителей и при хорошей погоде даже угощали их и отвечали на вопросы, которые часто начинались так: «Что будет делать Швейцария, если…» Как будто Швейцария будет делать еще что-то, кроме как наблюдать. На севере стояла армия числом более чем в миллион, на юге их было около 800 000 плюс еще 30 000 американцев, оснащенных самым современным оружием, а между теми и этими 5 швейцарцев в качестве нейтрального буфера плюс еще 5 таких же нейтральных шведов. И одним из швейцарцев был он, лейтенант Христиан Хильтман из Базеля, который только что пересек площадь и вышел на тропинку, идущую вдоль пограничного заграждения.
Время от времени он останавливался и вслушивался в темноту После последнего рыка тигра, и кто же это еще мог быть, если не тигр, прошло уже почти полчаса, и у Хильтмана, было ощущение, что он находится вблизи последнего местонахождения зверя. Или он уже продвинулся гораздо дальше?
Табличка на асфальтированной площадке предупреждала, что здесь лагерь кончается. От этого пункта разрешалось передвигаться по тропе только солдатам южнокорейских или американских частей. Хильтман решил дождаться нового знака присутствия зверя и присел на землю. Если он больше ничего не услышит, он повернет назад.
Он прислонился спиной к столбу с табличкой и тотчас же снова вскочил. Рычанье послышалось в такой близости, не более чем в двух-трех сотнях метров отсюда, но оно исходило, тут он был твердо уверен, с той стороны ограды, так что ему здесь ничто не угрожало.
Он осторожно продвинулся, миновав табличку, по тропинке, которая стала уже, чем та в лагере, трава была здесь до колен, очевидно, здесь давно никто не ступал. Теперь он шел в сторону рассветной дымки, которая забрезжила на востоке, тем не менее, ему приходилось светить себе под ноги, почва здесь была неровная и проросшая корнями. Когда он приблизился к высоте, на которой по его расчетам мог находиться тигр, он остановился и стал светить фонарем сквозь ограду. Кустарник на той стороне, был непроницаем для света. Не слышно никаких шорохов, ни треска ломающихся веток, ничего, что бы выдавало движение большого зверя.
