Пока я была мучительно влюблена, мне виделось, что момент выхода из всего этого водоворота будет самым прекрасным в жизни. Вдруг раскаленная лава перестанет бурлить под ногами, угли, по которым ползаешь, остынут, стены пыточной камеры раздвинутся, и все вокруг окрасится в светлые и сияющие цвета. Я была уверена в том, что отпускание болезненных отношений происходит моментально и за ним — сплошная радость.
Это оказалось больно. Поразительно, ведь все мы думаем, что момент отпускания прекрасен. Что он про освобождение, про выход, про новое начало. Все это так. Но еще он про грусть, тоску, боль и пустоту, которые неизбежно случаются, когда мы отпускаем кого-то навсегда. И поэтому мы готовы бесконечно долго оттягивать этот момент, в надежде, что можно еще что-то оживить, переиграть, пойти по другому пути. Ведь столько вложено во все это. Неужели зря?
И ты начинаешь цепляться за какие-то воспоминания, пытаться еще раз испытать те самые чувства, проигрываешь знакомые сценарии и даже наряжаешься в платье для первого свидания, лишь бы вернулось все, что было. Но черт побери, так не работает. И чем дальше, тем больше раздражения, обиды, на себя, на тебя, на то, что все так. И этой накрывающей тревоги: Что, неужели все?
Знаешь, оглядываясь назад, я понимаю, что обожала ее, эту тонкую, сильную, воздушную любовь, даже когда она покрывалась колючими шипами. Плескалась в ней, ныряла с головой, рассматривала, перебирала, анализировала.
Пока она была со мной, всегда было чем занять свои чувства и мысли. Какие-то бытовые неприятности и повседневные вопросы меркли в сравнении с тем, что у меня была ЛЮБОВЬ ВСЕЙ ЖИЗНИ. Рядом с ней все становилось неважным, безликим, бесцветным, бесформенным.
Вся эта история наполняла мою жизнь каким-то особенным смыслом. Ведь она была такой сложной, разной, сумасшедшей. В ней концентрировалось невероятное количество чувств, стремлений, переживаний. Настолько непреодолимых, что в итоге я в них потеряла себя. Умерла, чтобы потом родиться.
Ты остался вне сомнений важным и ценным, но всего лишь куском моей биографии, отрезком жизни, чем-то, что когда-то представляло ценность, а теперь просто стоит на полке и покрывается слоем пыли. При взгляде на него немного ноет под ложечкой, но не горит, не заставляет падать, а потом опять взлетать до небес.
Наверное, именно это для меня останется навсегда неразгаданной загадкой: как же так получается, что один и тот же человек может из жизненно необходимого превратиться во что-то серое, бесформенное, почти растаявшее в дымке прошлого.
