Согласились люди дивана с казыем, и было решено повесить обоих.
Оба, рыдая, обратились к казыю:
— О казый, разве в книгах твоих сказано, что невинного можно вешать? Большой грех берешь ты на душу, кровью невинного обагряешь ты свои руки.
Но мольбы и слезы были напрасными — оба субаша попали в руки палачей, и несчастных повели на казнь.
Глашатаи громко оповещали горожан по всем улицам о предстоящей казни. Дурная весть летит птицей. Услышал печальную новость и халвафруш. Страшное горе охватило его душу, кровавыми слезами заплакал он: «О безмерное несчастье! Из-за меня, глупого халвафруша, погибнет мудрейший из мудрых!» Тем временем горожане стекались из всех уголков большого города на площадь, где должна была состояться казнь великого грешника.
Абу-али-сина, убедившись, что казни не избежать, прочитал одно из заклинаний и принял образ главного палача, а главного палача превратил в субаша.
Главный палач, приняв образ субаша, стал кричать громким голосом:
— Помогите, не казните, я не субаш! Но Абу-али-сина приказал:
— Не давайте орать этому негодяю! Вешайте их скорее!
И обоих повесили.
Подошел Абу-али-сина к падишаху, поклонился:
— О великий падишах, исполнена твоя воля!
А сам в образе главного палача сделал вид, что уходит с площади. Но не ушел Абу-али-сина, а, прошептав волшебное слово, стал невидимым и подошел вместе с толпою к повешенным. И увидели люди, что один из повешенных — субаш, а другой — главный палач. А дервиша, которого хотел казнить падишах, нет и в помине. Поразились происшедшему чуду горожане. Несказанно обрадовался халвафруш, догадавшись, что Абу-али-сина остался жив. «Слава аллаху!» — вознес он к небу молитву, а в это время незаметно к нему подошел Абу-али-сина и дал знать о себе. Они радостно поприветствовали друг друга и, став невидимыми, оба исчезли из толпы.
Узнал и падишах, что повешены его субаш и главный палач, а не дервиш, узнал в те минуты, когда благодарил аллаха за избавление от душевных мук. В гневе падишах стал жевать свою бороду и даже не поверил случившемуся.
— Проверьте, — приказал он слугам, — еще раз проверьте! Неужели повешены субаш и главный палач и нет среди повешенных дервиша, которого мы ищем? Неужели невинные повешены, а колдун снова ускользнул из наших рук?
Подтвердили слуги, что повешены субаш и главный палач.
Обратил падишах свой гнев на казыя: — Безмозглый судья! Ты виноват в смерти моих верных слуг, на тебе — кровь невинных, горе детей их — на твоей совести, да будет вечно мучиться твоя душа!
