Колдун и Повелитель. Снова слова просто появились в мозгу Зета — вместе с пониманием, что к этим древним порождениям кошмаров лучше не приближаться. Они подойдут к нему сами, когда настанет время. Зет ждал, вперив взгляд в землю, запятнанную кровью. И наконец они пришли.
— Неужто мы выдавили из этого мира все до капли? — раздался сухой шепот Повелителя. — Забрали все… и это мелкое создание пережило жатву?
Колдун не ответил, но Зет внезапно почувствовал, как тот потянулся к нему щупальцами собственной воли…
Проникал к нему в душу… Пробивал все стены, словно бумагу… Подталкивал его к самому краю…
В отчаянии Зет взмахнул своим жертвенным подношением:
— Убийство… убийство за Истинную Ночь!
С его руки свисали кровавые ошметки разорванного лица Хаз'тура.
Повелитель остановил психическую атаку едва заметным жестом и наклонился вперед. Обескровленные, но красивые черты его лица походили на высеченные из мрамора, но испещренного тенями. Глаза же были безжизненного черного цвета.
— Говоришь, ты убил хищника? — В голосе не слышалось злости. Только невозможно древняя горечь, от которой почему-то становилось еще хуже. Если ответ будет хоть на волос дальше от идеального — его ничто не спасет.
— Он был… слаб, повелитель, — выдохнул Зет, ожидая смерти.
Под губительным взглядом мгновения превращались в мрачную вечность. А потом древний кивнул:
— Да. Слабость — единственный грех, который презирает эта Галактика. — Повелитель повернулся к колдуну. — Берем его.
— Это опасно. — Слова прорывались через электрическое шипение.
— Надеюсь, колдун. — В бесцветном голосе слегка угадывалась ирония.
— Лорд Вассааго, его сущность запятнана… элементом, влияние которого я не могу оценить.
Зет приглушил волну ненависти к этому мерзавцу без лица. Тот явно тоже почувствовал на себе касание Иглы и боялся — боялся той силы, которой он станет…
— Мы все запятнаны, Езод. — Зет чуть не поморщился от желчи в голосе Вассааго. — Именно поэтому мы должны идти дальше.
— Лорд, он непредсказуем, — настаивал Езод.
— Увидим, — ответил Вассааго, отвернувшись от обоих.
«Увидите», — пообещала Игла.
Идущий в огне
Жрецы Адептус Механикус утверждали, что телепортация происходит мгновенно, но в варпе ничего нельзя было определить точно, и особенно — время. Иногда «мгновение» растягивалось в восприятии переносимого субъекта, и он впадал в состояние фуги, которое могло длиться для него несколько секунд, минут или даже часов. Большинство телепортируемых переживали при этом безумный вихрь ощущений, рожденных их душами. Каждое из них исчезало прежде, чем удавалось осознать его смысл. Немногих путников посещали краткие озарения, которые распадались в конце переброски, словно летучие паутинки по осени.
