Мы вошли в спальню, и я порадовалась, что рядом со мной сестра Джулианна. Будь я одна, то вряд ли могла бы скрыть шок, который испытала, увидев Фрэнка впервые за три месяца. Он выглядел чудовищно. Мужчина лежал в центре широкой двуспальной постели – бледный, с запавшими глазами. Он так похудел, что кожа его вся обвисла, и у него выпали почти все волосы. Сомневаюсь, что кто-то из дружков с рынка узнал бы его.
Сестра Джулианна подошла к нему и тепло сказала:
– Здравствуй, Фрэнк, как мы рады тебя видеть. Нам тебя не хватает, и мы очень ждём твоего возвращения. Твой коллега – вполне себе ничего, мы не жалуемся, но с тобой нам куда лучше.
Фрэнк улыбнулся, и у него натянулась кожа на носу и скулах. Запавшие глаза блеснули от удовольствия.
– Скоро уж вернусь, сестра. Мне всего несколько недель осталось этой терапии, и я снова буду на ногах.
– Ты уверен, что не хочешь пройти оставшееся лечение в больнице? Там тебе будет спокойнее. Все эти поездки взад-вперёд очень утомительны, особенно после сеансов.
Но и Пегги, и Фрэнк стояли намертво.
Сестра осмотрела его. Она осторожно перекладывала его истощённое тело, руки и ноги, в которых, казалось, уже не хватало мускулов, чтобы шевелиться самостоятельно. Неужели это тот самый Фрэнк, всего несколько недель назад поднимавший тяжёлые ящики трески? Я подошла с другой стороны кровати и уловила аромат смерти.
Как ни странно, Пегги словно не замечала, как тяжело болен брат. Она казалась совершенно довольной и всё повторяла: «Он хорошо себя чувствует», «Он с каждым днём все крепче» или «Он тут съел весь молочный пудинг, что я приготовила, а это хороший знак, да?» Меня потрясло, до какой степени все мы видим только то, что хотим. Пегги настолько закрылась от реальности, что не понимала, в каком состоянии пребывает её брат. Для неё это был всё тот же Фрэнк, её родственник и возлюбленный. Ради него билось её сердце, ради него кровь бежала у неё по венам, и очевидные каждому изменения она просто не желала признавать.
Мы договорились, что я начну ухаживать за Фрэнком дважды в день, а сестра Джулианна будет приходить, когда её вызовет Пегги.
Не знаю, заметила ли сестра Джулианна устройство жизни в этом домике. Все модульные дома были спроектированы одинаково: большая комната и две смежные с ней маленькие. Задумывалось, что это будут две спальни, но здесь во второй устроили столовую, которую мы видели сквозь открытую дверь. В единственной спальне стояла только одна широкая кровать. Если сестра Джулианна и обратила внимание на это всё и сложила два и два, то ничего не сказала. Сёстры часто встречали подобное. В стеснённых условиях, когда в одной-двух комнатах жили десять, двенадцать, пятнадцать или более человек, инцест был обычным делом. Семьи хранили свои тайны, и сёстры ничего не комментировали и не осуждали. Я понимала, что за семьдесят лет работы в Попларе они видели всё, что может случиться с человеком.
